Онлайн книга «Верхом на «Титанике»»
|
– Олеся скончалась практически на моих глазах, – напомнил я, – никаких выстрелов я не слышал. – Ты отходил в туалет! – Но потом, когда вернулся, я не обнаружил ни малейших следов крови, на столе царил порядок, в кафе никто не заходил. Олеся умерла своей смертью, может, от сердечного приступа. – Кто ей звонил? Я пожал плечами. – Понятия не имею. – Имени она не называла? – Вроде нет, хотя… – Что «хотя»? – напряглась Нора. Я вытащил из кармана диктофон и нажал на кнопку. В кабинете зазвучал мой слегка искаженный голос: «А почему вы все же ушли?» Звякнула ложечка и зазвучало сопрано Олеси: «Причина простая, видите ли…» Раздался звонок. «Слушаю. Ой, здравствуй! Ой, Баян, все…» Запись оборвалась. – Потом я ушел в туалет, – пояснил я. – Приспичило тебе, – сердито воскликнула Нора, – на самом интересном месте! Сколько времени ты просидел в сортире? – Минут пять, шесть, десять – это предел. – Нет, она говорила не с предполагаемым нанимателем, – процедила Нора. – Почему вы пришли к такому выводу? – На «ты» к будущему хозяину не обращаются. Что она произнесла в конце? Баян? – Вроде. – Это кто или что такое? Я пожал плечами. – Может, она не договорила? Допустим, фамилия Баянова, Баянкина? – Или название улицы, – вздохнула Нора, – прозвище, еда какая-нибудь. Допустим, «Баянские котлеты делать не умею». Вполне вероятно, что имелась в виду некая вещь… – Какая? – Не знаю! «Баян» на сленге наркоманов означает шприц. – Давайте еще раз послушаем запись, – предложил я, – мне кажется, что Олеся все же произнесла не Баян, а нечто вроде Баюн. – Речь звучит нечетко, – отметила Нора. – Олесе понравились птифуры, она говорила с набитым ртом. – Ладно, – кивнула Элеонора, – потом послушаю и попытаюсь разобраться: баян, баюн, баям, баюм… Ясно одно: по телефону не убьешь, из трубки не выстрелишь! И не отравишь! Кстати, официантка! Она не могла лишить жизни Олесю? – Коим образом? – Ваня! Это элементарно! Подсыпать ей в кофе яду! Интересная версия, – оживилась Нора, – смотри! Олеся предлагает тебе встретиться в кафе, звонит своей знакомой, которая там служит, договаривается о столике, а официантка… Я кашлянул. – Нора, простите… – Не перебивай! – Маленькое уточнение. – Говори! – Кафе предложил я, Олеся не знала, где оно находится. Я выбрал его лишь по одной причине – там всегда пусто, рядом находится книжный магазин, куда я частенько заглядываю, и обратил внимание, что кофейня прогорает: сколько ни ходил мимо, ни разу не приметил там толпы посетителей, вот я и решил… – Хватит болтать, – вскипела хозяйка, – надо не языком щелкать, а подробно докладывать обстановку! – Виноват! Исправлюсь! – улыбнулся я. – Хорошо! Заедем с другой стороны, – мгновенно остыла Элеонора, – то, что Олеся знала больше, чем рассказала следствию, лично мне совершенно ясно! Я опустил глаза в пол. Только что Норе было абсолютно ясно, что домработницу отравила официантка. Меня всегда поражает аргументация, к которой прибегает подавляющее большинство прекрасных дам. На вопрос: «Ну почему вы уверены в своей правоте?» – следует восхитительный ответ: «Мне так кажется» или «Не имею никаких сомнений». Просто торжество логики и здравого смысла. – Ваня, ты следишь за моими рассуждениями? – разозлилась хозяйка. – Я весь внимание, – заявил я. – Олеся сначала соврала, дала фальшивую рекомендацию, а затем велела позвонить «Марии Ивановне», якобы бывшей работодательнице, а на самом деле своей сестре… Ваня! Где твой телефон? Дай его сюда немедленно. Я протянул Норе сотовый. – Меню, звонки, – забормотала та, нажимая на кнопки, – вот! Есть! Секундочку! Ажитированная сверх всякой меры Элеонора схватила трубку домашнего телефона и спустя минуту затрещала: – Максим? Добрый день! Помнишь, ты просил помочь вашему сотруднику? Да, да, ему! Можешь взять деньги, он поедет на курорт. Ну что ты, фонд для того и существует, чтобы оказывать помощь. Ничего не надо! Впрочем, если уж ты так настаиваешь, у меня к тебе есть крохотная просьбочка. Выясни по номеру мобильника его хозяина, имя, фамилию, адрес по прописке. Восемь, девять ноль-три… Закончив разговаривать, Элеонора заулыбалась. – Лед тронулся. Сейчас увидим, кого Олеся пыталась выдать за «Марию Ивановну». Ты поедешь к девице и потрясешь ее, как пальму. Я абсолютно уверена, что она в курсе дел Олеси. – Откуда у вас такая уверенность? – не вытерпел я. Нора закатила глаза. – Если горничная уговорила девицу прикинуться своей хозяйкой, то должна была объяснить «Марии Ивановне» причину своего поведения! И вообще, я просто чувствую кожей, что мы на правильном пути! Иди выпей кофе, тебе скоро ехать. – Нельзя ли отложить визит на завтра? – Назови хоть одну причину, по которой следует задержаться с расследованием? – В восемь вечера я обязан быть у Коки на свадьбе, – понуро сообщил я, – в смокинге, с цветами и подарками. Нора уронила очки на стол. – Кока выходит замуж? Мне не сообщили! – Нет-нет, – объяснил я, – счастливых новобрачных зовут Зизи и Зузу. – Это кто? – еще сильнее удивилась Нора. – Увы, я незнаком с парочкой. – Очередные приживалы, – кивнула Элеонора, – Кока обожает окружать себя подобными личностями. Ваня, ты везде успеешь! Сначала поболтаешь с «Марией Ивановной», а затем отправишься на пир! Начало его в восемь, значит, раньше десяти никто не приедет, а Николетта обожает появляться в разгар тусовки, следовательно, она прикатит к одиннадцати. – Может, вы и правы. |