Книга Безумная кепка Мономаха, страница 34 – Дарья Донцова

Стараясь не шуметь, я кралась мимо закрытых дверей и тут увидела, что из спальни Кирюши пробивается узкий луч света. В душе моментально поднял голову педагог. Ну не безобразие ли! Мальчик что, не видит, который час? Сидит до сих пор у компьютера, а завтра не сумеет встать к первому уроку! Я начну тормошить ребенка, а Кирик примется стонать и жаловаться. Тот, кто ежедневно поднимает в школу отпрыска, очень хорошо сейчас меня бы понял. Ну, Кирюша, погоди!

Я дернула ручку, дверь беззвучно распахнулась.

Кирюша лежал на кровати, лицом к стене, компьютер был выключен, свет исходил от небольшой настольной лампы.

Я покачала головой и пошла к ней. И тут мое ухо уловило тихое шмурыгание.

— Кирюша, ты не спишь?

Тишина.

— Не притворяйся.

Нет ответа.

— Опять до глубокой ночи лазил по Интернету! — возмущенно воскликнула я. — Завтра же вынесу отсюда компьютер!

— Ну и пожалуйста, — дрожащим голосом ответил Кирик, — он мне теперь совсем не нужен.

Лежащая на коврике у его постели Рейчел шумно вздохнула, а Кирюша продолжил:

— Сам его вышвырну! Хватит!

В голосе мальчика звучало настоящее отчаяние, я испугалась и потребовала:

— Немедленно рассказывай, что произошло.

Кирюша сел в кровати, вытер лицо пододеяльником и грустно сообщил:

— Тебе не понять.

— Все же попробуй объяснить.

— Зряшное дело, — вздохнул Кирик. — Ты способна объяснить Рейчел, что такое алгебра?

Я окинула взглядом мирно сопящую стаффиху и вдруг ощутила укол. Что-то было не так, собака выглядела не совсем обычно. Хотя вроде все в порядке, спит, как водится, на спине, раскинув в разные стороны лапы…

— Думаю, что не сумею приобщить Рейчуху к вычислениям, — согласилась я, — безнадежное дело.

— Вот и ты ничего не поймешь! — подытожил Кирик.

Не хочу сказать, что меня обидело сравнение с Рейчел, думаю, на поле алгебры мы с ней одинаково тупы, я и таблицу-то умножения с трудом запомнила. Но Кирюша зря считает всех вокруг полными идиотами.

— Поругался с Лизой? — предположила я. — Она не желает с тобой иметь дела?

Кирик фыркнул.

— Лампудель, кабы Лизка вообще исчезла, я б плакать не стал. Дело совсем в другом.

— Опять меня вызывают к директору?

— Эка ерунда! Не в первый же раз. И потом, это ж тебе к нему идти, а не мне, чего расстраиваться? — резонно парировал Кирюшка.

— А, знаю. Тебе Дима снова наподдавал во дворе!

Кирик завернулся в одеяло.

— Боже, Лампа, ты вспоминаешь о каких-то детских неурядицах, а у меня страшная проблема.

Я плюхнулась на край его постели.

— Говори.

— Да незачем.

— Решим ситуацию вместе.

— Тут ты бессильна, — грустно сказал Кирюша и неожиданно заплакал.

Я обняла его за плечи, прижала к себе и, ласково гладя по спутанным волосам, сказала:

— Все же расскажи. Знаешь, зачем людям нужны друзья? Даже если они и не сумеют реально помочь, так хоть выслушают и пожалеют, глядишь, и легче станет.

— Меня убили, — прошептал вдруг Кирюша. — Совсем, насмерть. Ханон оказался крысой, а я дружил с ним, пускал к себе, он жил у меня всегда, когда приезжал. Знаешь, он обманщик, прикидывался честным вюстером, возил всякие товары, мне их по оптовой цене продавал, как лучшему другу.

И ведь предупреждала меня Эли: Ханон не тот, за кого себя выдает, но я ей не верил. Эли-то тоже не наша…

Я приложила ладонь к горячему лбу Кирюши.

— Милый, ты заболел, несешь бред.

— Говорил же, не поймешь!

— Ложись, поспи.

— Лампа, мне лучше умереть! — воскликнул Кирюша. — Выпрыгнуть из окна! Получается, что я хуже гарда!

Вот тут я перепугалась окончательно и, пытаясь уложить Кирюшу в кровать, стала лихорадочно обдумывать, как поступить. Катя сегодня дежурит в больнице, надо позвонить ей, сообщить, что У Кирюши на фоне гриппа начались глюки, записать названия необходимых лекарств, разбудить Сережку, отправить его в круглосуточную аптеку…

Кирюша снова сел.

— Лампа, я нормальный.

— Ну да, да, согласна.

— Меня убили!

— Хорошо. То есть очень плохо.

— И объявили предателем!

— Бедный мальчик, ложись скорей в постель.

Кирик вскочил и подбежал к компьютеру.

— Смотри, сейчас все объясню.

— Думаю, тебе лучше принять валокордин, — заботливо ответила я, — сейчас принесу из аптечки.

Из глаз Кирюши снова брызнули слезы.

— Вот ты какая! Решил все рассказать, а она слушать не хочет! Сама пей свои кретинские капли!

— Тише, милый, — попросила я, усаживаясь около стола. — Вовсе не хотела тебя обидеть, теперь я вся внимание, говори, постараюсь понять.

Чем больше информации выливалось из подростка, тем спокойнее становилось у меня на душе. Господи, какая ерунда!

Кирюша — участник игры под названием Алиленд. Он давно живет в городе, пришел в населенный пункт, как все, сначала эмигрантом, получил небольшую сумму в местной валюте и комнатушку в общежитии. Потом осмотрелся, освоился и придумал свой бизнес.

В Алиленде на момент вступления Кирика в игру было полно всяких магазинов, банков, риелторских агентств и строительных контор. Имелись тут больницы, морги, кладбища, своя санэпидемстанция, институты, школы… Основать бизнес в таких условиях тяжело, не легче, чем в реальной действительности, в Алиленде действуют строгие законы, за неподчинение которым легко угодить в местную тюрьму. Модестову удалось сделать то, чего не сумели совершить люди «по-настоящему»: