Онлайн книга «Мой генерал»
— Федор, что ты знаешь о «моем» покойнике? Ну расскажи, ты же обещал! Он и вправду обещал. — Георгий Буев, сорок один год, бывший «афганец», танкист. Карьеру начал в восемьдесят шестом году в Ярославле. Ходил под тогдашним местным авторитетом, потом выбился к нему в доверенные лица и стал правой рукой. Кличка Чума. Убивал с особым шиком, так сказать, почерк у него был свой — точно в сердце и точно между глаз. На труп листочек прилаживал, на листочке цитатка из «Пира во время чумы», каждый раз разная. Говорят, что, если у него листочка с собой не было, он казни откладывал, не мог традицию нарушить. Очень ревностно к делу относился. — Господи помилуй, — пробормотала Марина. Почему-то ей стало стыдно, что она лежит голая рядом с Федором Тучковым и слушает такие ужасные вещи, и пришлось до подбородка натянуть на себя одеяло. — Он был уважаемый человек, наш Георгий Буев, — продолжал Тучков Четвертый как ни в чем не бывало. — Когда времена стали не такими дикими, он во власть подался. В депутаты пробился легко, а потом губернатор его поприжал. От суда он уехал в Штаты… — Как в Штаты?! — А что? — Там же проблемы с визами! — Где проблемы? — Разве бандит может получить американскую визу?! — Кто угодно может получить американскую визу. — Да сколько громких случаев было, когда посольство отказывало в визе кому-нибудь. Вон хоть Кобзону! — Маруся, — морщась, сказал Федор Тучков, — девочка моя. Ты повторяешь чужие глупости. Кобзону, может, и отказали. Кобзон Америку видал в гробу, ему и здесь тепло и приятно. А кому надо уехать, тот обязательно уедет! — И он уехал? — Кобзон? — Твой Чуев! — Ах, Чуев!.. Ну, он не то чтобы совсем уехал, но живет теперь там, да. Сюда наезжает, все больше когда мы его приглашаем. Марина чуть не упала в обморок. — Вы?! Вы приглашаете убийцу и бандита?! Чтобы он из Америки приехал к нам?! И здесь вы его не арестовываете и не тащите в суд, а назначаете ему свидания в дорогих санаториях?! — Примерно так. — Но зачем?! — Он мой осведомитель, — сказал Федор Тучков. и Марине показалось, что она слышит первоклассную мужскую гордость в его голосе. — В Америке он то, что называется «русской мафией». Игорный бизнес, проститутки, наркота, подержанные машины. Он там не последний человек, а для моей работы это важно. — Ты его… завербовал, да? — Нет. Я ему пригрозил. — Чем? — Сказал, что посажу. И не в Матросскую Тишину, а в Ярославский СИЗО. Конечно, он уверял меня, что мы ничего не докажем, и был прав. Мы никогда и ничего не докажем, но губернатор теперь как бы не признается, что это его бывший лучший друг и правая рука. То ли стесняется, то ли еще что похуже, понимаешь? Поэтому в Ярославском СИЗО, хоть у нас доказательств никаких нету, нашего друга Чуева в два счета завалят. — Кто… завалит? — Желающих полно, — сухо сказал Федор Тучков. — У кого-то дети под стрельбу попали. Из школы шли, а тут Чума с кем-то по-крупному разбирался. Трое погибло. Заложника однажды взяли, мальчишку лет пяти, наверное. Отец денег в срок не принес за свою заправку. Ну, отец деньги нашел, а мальчишку убили — чтобы впредь никто платежи не задерживал. Все по-серьезному чтобы было, понимаешь? — Ужас, — пробормотала Марина. — Ужас, ужас. Ее «приключение» неожиданно и болезненно повзрослело, стало «уголовным делом», а не детективной историей. — Я хотел бы знать, кто его казнил, — продолжал Федор Тучков задумчиво. — Я приехал в тот же день, что и ты со своей дурацкой шляпой. Его казнили накануне вечером. Кто? Никто из санатория не уезжал, значит, убийца все еще здесь. Я хотел бы знать, кто это. — Почему ты так говоришь — казнили? — Потому что это не обычное убийство. Его не застрелили, а утопили в вонючей воде, да еще руки привязали, чтобы не всплыл. Это такая месть, Марина, я тебе точно говорю. — А Вадим? — По прошлым чуевским делам он не проходил, я всех помню более или менее точно. Ну, может быть, кроме самых мелких сошек — подай, принеси, поди вон. — А Оленька? Помнишь, Элеонора мне говорила возле корта, что Оленьке что-то такое показалось в магазине? — Не знаю, — признался Тучков. — А Павлик с пистолетом? А Вероника? Выходит, никто никого не шантажировал? — Я не знаю! — Они могли быть не связаны с твоим Чуевым! — Кто-то прикончил Вадима очень странным способом. — Каким? Федор Тучков приподнялся на локте и посмотрел на нее внимательно. — Ты не догадалась? — Н-нет. А должна была? — Ну, конечно. Мы же нашли железку. — Ну и что?! Это просто железка! — Это не просто железка, Маруся. — Не называй меня Марусей! Тучков Четвертый поцеловал ее продолжительным поцелуем, потом решительно откинул одеяло — Марине моментально стало холодно — и поднялся. Совершенно голый, рельефный, кое-где покрытый шерстью мужчина эпохи Возрождения. Марина никогда раньше не видела голых мужчин, тем более — эпохи Возрождения. Поэтому она немедленно уставилась на него во все глаза. — Что ты смотришь? — Я не смотрю. — Смотришь. — Что у тебя за пластинки на шее? — Это такая традиция. На случай, если ранят или убьют. Группа крови, резус, порядковый номер. Видишь циферки? — Хорошая традиция, — пробормотала Марина. — Такая. — Зачем ты их носишь? Ты участвуешь в боевых операциях? — Нет! Я не участвую в боевых операциях! — Он зашел в ванную и кричал оттуда. — Я работаю в разведке, а не в группе «Альфа». — А раньше участвовал? — Что?.. Вода шумела, и он не слышал, наверное, а может, прикидывался, что не слышит, сразу невозможно было понять. |