Онлайн книга «Заповедник»
|
А потом быстро разделся и лег… Да что тут говорить… Утро. Шаги, заглушаемые алой ковровой дорожкой. Внезапное прерывистое бормотание репродуктора. Плеск воды за стеной. Грузовики под окнами. Неожиданный отдаленный крик петуха… В детстве лето было озвучено гудками паровозов. Пригородные дачи… Запах вокзальной гари и нагретого песка… Настольный теннис под ветками… Тугой и звонкий стук мяча… Танцы на веранде (старший брат доверил тебе заводить патефон)… Глеб Романов… Ружена Сикора… «Эта песня за два сольди, за два гроша…», «Я тобою в Бухаресте грезил наяву…». Выжженный солнцем пляж… Жесткая осока… Длинные трусы и следы резинок на икрах… Набившийся в сандалии песок… В дверь постучали: – К телефону! – Это недоразумение, – говорю. – Вы – Алиханов? Меня проводили в комнату сестры-хозяйки. Я взял трубку. – Вы спали? – поинтересовалась Галина. Я горячо возразил. Я давно заметил, что на этот вопрос люди реагируют с излишней горячностью. Задайте человеку вопрос: «Бывают ли у тебя запои?» – и человек спокойно ответит – нет. А может быть, охотно согласится. Зато вопрос «Ты спал?» большинство переживает чуть ли не как оскорбление. Как попытку уличить человека в злодействе… – Я договорилась насчет комнаты. – Вот спасибо. – В деревне Сосново. Пять минут от турбазы. Отдельный вход. – Это главное. – Хозяин, правда, выпивает. – Еще один козырь. – Запомните фамилию – Сорокин. Михаил Иваныч… Пойдете через турбазу вдоль оврага. С горы уже деревню видно. Четвертый дом… А может, пятый. Да вы найдете. Там свалка рядом… – Спасибо, милая. Тон резко изменился. – Какая я вам милая?! Ох, умираю… Милая… Скажите пожалуйста… Милую нашел… В дальнейшем я не раз изумлялся этим мгновенным Галиным преображениям. Живое участие, радушие и простота сменялись крикливыми интонациями оскорбленного целомудрия. Нормальная речь – визгливым провинциальным говором… – И не подумайте чего-нибудь такого! – Такого – никогда. И еще раз – спасибо… Я отправился на турбазу. На этот раз здесь было людно. Вокруг стояли разноцветные автомашины. Группами и поодиночке бродили туристы в курортных шапочках. У газетного киоска выстроилась очередь. Из распахнутых окон столовой доносился звон посуды и визг металлических табуреток. Здесь же резвилось несколько упитанных дворняг. На каждом шагу я видел изображения Пушкина. Даже возле таинственной кирпичной будочки с надписью «Огнеопасно!». Сходство исчерпывалось бакенбардами. Размеры их варьировались произвольно. Я давно заметил: у наших художников имеются любимые объекты, где нет предела размаху и вдохновению. Это в первую очередь – борода Карла Маркса и лоб Ильича… Репродуктор был включен на полную мощность: – Внимание! Говорит радиоузел пушкиногорской туристской базы. Объявляем порядок дня на сегодня… Я зашел в экскурсионное бюро. Галину осаждали туристы. Она махнула рукой, чтобы я подождал. Я взял с полки брошюру «Жемчужина Крыма». Достал сигареты. Экскурсоводы, получив какие-то бумаги, удалялись. За ними к автобусам бежали туристы. Несколько «диких» семейств жаждало присоединиться к группам. Ими занималась высокая худенькая девушка. Ко мне застенчиво приблизился мужчина в тирольской шляпе: – Извините, могу я задать вопрос? – Слушаю вас. – Это дали? – То есть? – Я спрашиваю, это дали? – Тиролец увлек меня к распахнутому окну. – В каком смысле? – В прямом. Я хотел бы знать, это дали или не дали? Если не дали, так и скажите. – Не понимаю. Мужчина слегка покраснел и начал торопливо объяснять: – У меня была открытка… Я – филокартист… – Кто? – Филокартист. Собираю открытки… Филос – любовь, картос… – Ясно. – У меня есть цветная открытка – «Псковские дали». И вот я оказался здесь. Мне хочется спросить – это дали? – В общем-то, дали, – говорю. – Типично псковские? – Не без этого. Мужчина, сияя, отошел… Миновал час пик. Бюро опустело. – С каждым летом наплыв туристов увеличивается, – пояснила Галина. И затем, немного возвысив голос: – Исполнилось пророчество: «Не зарастет священная тропа!..» Не зарастет, думаю. Где уж ей, бедной, зарасти. Ее давно вытоптали эскадроны туристов… – По утрам здесь жуткий бардак, – сказала Галина. Я снова подивился неожиданному разнообразию ее лексики. Галя познакомила меня с инструктором бюро – Людмилой. Ее гладкими ножками я буду тайно любоваться до конца сезона. Люда вела себя ровно и приветливо. Это объяснялось наличием жениха. Ее не уродовала постоянная готовность к возмущенному отпору. Пока что жених находился в тюрьме… Затем появилась некрасивая женщина лет тридцати – методист. Звали ее Марианна Петровна. У Марианны было запущенное лицо без дефектов и неуловимо плохая фигура. Я объяснил цель моего приезда. Скептически улыбаясь, она пригласила меня в отдельный кабинет. Искаженная цитата, у Пушкина – «народная тропа». – Вы любите Пушкина? Я испытал глухое раздражение. – Люблю. Так, думаю, и разлюбить недолго. – А можно спросить – за что? Я поймал на себе иронический взгляд. Очевидно, любовь к Пушкину была здесь самой ходовой валютой. А вдруг, мол, я – фальшивомонетчик… – То есть как? – спрашиваю. – За что вы любите Пушкина? – Давайте, – не выдержал я, – прекратим этот идиотский экзамен. Я окончил среднюю школу. Потом – университет. (Тут я немного преувеличил. Меня выгнали с третьего курса.) Кое-что прочел. В общем, разбираюсь… Да и претендую всего лишь на роль экскурсовода… К счастью, мой резкий тон остался незамеченным. Как я позднее убедился, элементарная грубость здесь сходила легче, чем воображаемый апломб… – И все-таки? – Марианна ждала ответа. Причем того ответа, который ей был заранее известен. – Ладно, – говорю, – попробую… Что ж, слушайте. Пушкин – наш запоздалый Ренессанс. Как для Веймара – Гете. Они приняли на себя то, что Запад усвоил в XV-XVII веках. Пушкин нашел выражение социальных мотивов в характерной для Ренессанса форме трагедии. Он и Гете жили как бы в нескольких эпохах. «Вертер» – дань сентиментализму. «Кавказский пленник» – типично байроническая вещь. Но «Фауст», допустим, это уже елизаветинцы. А «Маленькие трагедии» естественно продолжают один из жанров Ренессанса. Такова же и лирика Пушкина. И если она горька, то не в духе Байрона, а в духе, мне кажется, шекспировских сонетов… Доступно излагаю? |