Онлайн книга «Иностранка»
|
Из зала Разудалову кричали: – Почему не эмигрируешь в Израиль? Разудалов отвечал: – Я, братцы, не еврей. За что, поверьте, дико извиняюсь… Сам он постарел, рассказывала Муся. Однако голос у него пока довольно звонкий. Песенки все те же. Он любит ее. Она любит его. И оба любят русскую природу… А потом ему вопросы задавали. И. не только о политике. Один, к примеру, спрашивает: – Есть ли жизнь на Марсе? Бронька отвечает: – Да навалом. – Значит, есть и люди вроде нас? – Конечно. – А тогда чего они нам голову морочат? Вдруг опустится тарелка, шороху наделает – и поминай как звали… Почему они контактов избегают? Бронька говорит: – Да потому что шибко умные… В конце он декламировал стихи, рассказывала Муся. Говорит, что собственные: Ах, есть у Маши настроение – постигнуть машиностроение. Ах, есть у Саши настроение – постигнуть Машино строение…[ [2] Короче, говорила Муся, все прошло нормально. Хлопали, вопросы задавали… Скоро ли в России коммунизм построят? Бронька отвечал: – Не будем чересчур спешить. Давайте разберемся с тем, пардон, что есть… Ну и так далее. Маруся замолчала. Я спросил: – Ты видела его? Встречалась с ним? – Да, видела. – И что? – Да ничего. Так. Собственно, чего бы ты хо– тел? Действительно, чего бы я хотел?.. Концерт закончился в двенадцать. Муся с Левой подошли к эстраде. Рафаэль повел себя на удивление корректно. Побежал за выпивкой Толпа не расходилась. Разудалов выходил на сцену, кланялся и, пятясь, удалялся. Он устал. Лицо его тонуло в белой пене хризантем и гладиолусов. А зрители все хлопали. И мало этого, кричали – бис! Взволнованный певец утратил бдительность. Он спел – "Я пить желаю губ твоих нектар". Хоть эта песня и была запрещена цензурой как антисоветская. С формулировкой – "пошлость". Муся не дослушала, протиснулась вперед. Над головой она держала сложенную вчетверо записку: "Хочешь меня видеть – позвони. Мария". Дальше телефон и адрес. Муся видела, как Разудалов подхватил записку на лету. Движение напоминало жест официанта, прячущего чаевые. Жаль только, лица Марусиного он не разглядел. На этом выступление закончилось. Но Муся уже вышла с Левушкой под дождь. Увидела, что Рафаэль сидит в машине. Села рядом. Рафа говорит: – Я ждал тебя и чуть не плакал. – Вот еще? – Я думал, ты уедешь с этим русским. – С кем же я оставлю попугая?! – Он так замечательно поет. – Лоло? – Да не Лоло, а этот русский тип. Он мог бы заменить тут Леннона и даже Пресли. – Да, конечно. Мог бы. Если бы он умер вместо них… Тут появился Разудалов с оркестрантами. Их поджидало два автомобиля. Синий лимузин и голу– бой микроавтобус. Разудалов выглядел смущенным, озабоченным. Марусе показалось – он кого-то ищет. Что-то отвечает невпопад своим поклонникам. А может быть, ребятам из посольства. Вдруг она даже подумала – не Жора ли сидит там за рулем микроавтобуса. Разумно ли бросаться ей при всех к советскому артисту? Да еще с ребенком. Незачем компрометировать его. Захочет – позвонит. Маруся обратилась к сыну: – Посмотри на этого задумчивого дяденьку с цветами. Знаешь, кто это такой? Ответа не последовало. Мальчик спал, уткнувшись в поясницу Рафаэля Чикориллио Гонзалеса. – Поехали домой, – сказала Маруся. Разудалов позвонил в час ночи из гостиницы. Сначала повторил раз двадцать: "Маша, Маша, Маша…" Лишь потом заговорил Дрожащим тихим голосом. Не тем, что пел с эстрады: – Нас предупредили… Есть такое соглашение, что всех невозвращенцев будут отправлять домой… Маруся удивилась: – Разве ты невозвращенец? – Боже упаси! – перепугался Разудалов. – Я же член ЦК… Ну как ты? – Как? Да все нормально. Левушка здоров… Тут наступила маленькая пауза. Уже через секунду Разудалов говорил: – Ах, Лева!.. Помню… Мальчик, сын… Конечно, помню… Рыженький такой… Ну как он? – Все нормально. – В школу ходит? – Да, конечно, ходит… В детский сад. – Прекрасно. Ну а ты? – Что я? – Ты как? – По-разному. – Не вышла замуж? – Нет. – Родители здоровы? – Это тебе лучше знать. – Ах, да, конечно… Вроде бы здоровы .. Почему бы нет?.. Особенно папаша… Я их года полтора не видел… – Я примерно столько же… А ты как? – Я? Да ничего. Пою… Лауреат всего на свете… Язву приобрел… – Зачем она тебе понадобилась? – Как это? – Да я шучу… Ты не женился? – Нет уж. Узы Гименея, извини, не для меня. Тем более, что всех интересует лишь моя сберкнижка… Кстати, что там с алиментами? – Да ладно… Спохватился… Ты лучше скажи, мы встретимся? И снова наступила пауза. Проснулся Рафа. Деликатно поспешил в уборную. А Разудалов все молчал. Затем уныло произнес: – Я, в общем-то, не против… Знаешь что? Тут есть кафе в отеле "Рома". Называется "Мариас"… – Это значит – "У Марии", "У Маруси". – Потрясающее совпадение. Ты приезжай сюда к одиннадцати, завтра. Я тут сяду у окна. А вы пройдете мимо… "Господи, – подумала Маруся, – лауреат, заслуженный артист, к тому же член всего на свете. Сына повидать боится. Это ж надо!" – Ладно, – согласилась Муся, – я приеду. – Угол Тридцать пятой и Седьмой. В одиннадцать. – Договорились. Слушай… – Ну? – Я синий бант надену, чтобы ты меня узнал. – Договорились… Что? Да я тебя отлично помню. – Пошутить нельзя?.. – Учти, я тоже изменился |