Книга Лес великого страха, страница 77 – Мария Гинзбург

– Кто это тебя так, Квалмэхтар? – спросила гномица. – Возлюбленная?

Вилли потянул Ринке за рукав, и они направились к столу рядом с экенами.

– Нет, – ответил некромант. Он говорил негромко, но очень проникновенно. Эльфы, усаживаясь за столик, отчетливо слышали каждое его слово даже в центре зала.

– Пытались тут на днях обратиться к богу Хаоса за благословением, – продолжал Квалмэхтар. – Один знаток там… состав магических воскурений перепутал. Вот я и въехал мордой в пол, когда отрубился. Получили нехилую головную боль наутро вместо благословения. А девственница, которую мы собирались в жертву принести, сбежала под шумок. Трактат Саэрта «Черное и серое» сперла, сволочь. Во народ пошел, а?

Хэлл хихикнула. Газдрубала размеренно, как огромный кот, заурчала.

Рядом с Вилли и Ринке появилась Сташи с подносом в руках. Официантка поставила перед гостями тарелки с тушеной капустой и свининой, пиво, плетенку с хлебом, миску «Пороха с перчинкой».

– Спасибо, – сказал Вилли.

– На здоровье, – вежливо ответила Сташи и исчезла.

Ринке с интересом рассматривал девушек, сидящих вместе с экенами. Во главе стола расположилась осанистая, статная женщина в голубом шелковом платье. Толстая светлая коса ее лежала на груди. Серое бархатное платье соседки Крюка было строгим. Рукава платья расширялись от локтя. Узкую талию оттенял серебряный поясок с зеленой эмалью, светлые кудри женщины свободной волной разбегались по плечам. На груди висел серебряный же кулон с изумрудом. Из-за утонченности ее костюма Ринке решил, что перед ним эльфка. Женщина, устроившаяся рядом с Гёсой, походила на люли [18] из-за своего алого верхнего платья и вызывающего выреза на нем. Впрочем, грудь был кокетливо прикрыта высоким, под горлышко нижним черным платьем с длинными рукавами. Волосы женщины были черными, как ночь, гладкими и прямыми, как кортик. На груди ее красовалась гематитовая брошь в виде паука. Женщина в сером платье улыбнулась эльфу и приветственно подняла кружку с пивом.

Только в этот момент Ринке понял, что женщина, которую он принял за соплеменницу – это Сабрина, боевая ведьма, которая на его глазах не раз разносила троллей и пауков в клочья.

Эльф и раньше знал, что наряд оказывает огромное влияние на внешность женщины, но первый раз перевоплощение было столь сильным. Несколько секунд Ринке не мог поверить, что вот та статная блондинка – это Ундина. Ведьма, которая рубит соперников с хладнокровием профессионального дровосека, и с лица ее при этом не сходит скучающая мина. А усмехающаяся брюнетка – это Зарина, которая с урчанием отгрызала последние кусочки мяса с кости на недавнем привале, невнятно ругаясь по-экенски.

Ведьмы заметили отражение своего нового облика на лице Ринке. Зарина прыснула.

Троллям надоело сидеть спокойно. Даже присутствие некроманта не могло надолго испортить настроение этим бесшабашным созданиям.

– Танцевать! – послышались крики. – На столах, прямо здесь!

Морана, перекидывавшая костяшки на счетах за стойкой, лениво подняла голову.

– Сначала пусть Сташи уберет посуду, – сказала хозяйка таверны. – Помогите ей.

Официантка направилась к столам троллей. Они вместе сгребли со стола тарелки и судки и с громким топотом устремились к кухне. Сташи, возглавлявшая процессию, казалась юной валькирией, ведущей своих воинов в последний бой. По крайней мере, вопили при этом тролли именно так.

Вилли и Ринке принялись за еду.

– Карина-то скоро там? – спросил Ринке у Сабрины.

Ведьма стрельнула глазками:

– Они там со Светланой вдвоем остались… Это обычно надолго.

Раздался грохот – вернувшиеся из кухни тролли сдвигали столы.

– Я думал, что мы не дойдем, – сказал Гёса Зарине. – Сдохнем в этом жутком лесу.

– Я тоже, – кивнула экенка.

Перехватив взгляд Ринке, наемник осклабился.

– Не обижайся, – сказал он. – Горы тебе тоже вряд ли понравились бы.

– Давайте за это и выпьем, – предложила Зарина.

– За что? – спросил эльф. – За мою заочную ненависть к горам?

– За успешное завершение похода, – сердито ответила экенка.

– А, за это с удовольствием, – сказал Ринке и поднял кружку.

Гёса чокнулся с ним так сильно, что часть пива эльфа перелилась в кружку экена, а часть выплеснулась на пол между столами.

– Знаешь, откуда появился этот обычай? – усмехнулся Гёса. – Чокаться, в смысле?

– Знаю, – кивнул эльф. – Обычай появился для того, чтобы проверить, не отравлено ли пиво в чаше.

Кто сказал, что тролли глупы,

Любят дам, вино и срам?

Кто сказал, что тролли грубы?

Тот дурак, наверно, сам!

Столы затрещали под тяжелыми лапами троллей, но выдержали. Очевидно, мебель в таверне делалась из расчета именно на такие случаи.

Мы прекрасны, мы ужасны!

Мы коварны и опасны,

Мы нежны, ласкучи мы!

Мы лихие плясуны!

– Какое хорошее у вас пиво, – наблюдая за танцем, добродушно заметил некромант.

Ринке покосился на него. Прислонившись к стене, Квалмэхтар набивал трубку.

– Эт не пиво забористое, а тролли задиристые, – возразила Хэлл. – Помахай кувалдой на медных рудниках все лето – еще не так запляшешь. Это эльфам уже и суп жидкий, и жемчуг мелкий…

– Это ж какая экономия выходит на сосудорасширяющих и диссоциирующих декоктах, – усмехнулся маг и разжег трубку. – Мне что ль в шахтеры податься?

Ринке ел. Свинина просто таяла во рту, а капуста оказалась и в меру посолена, и в меру протушена. Чего еще можно было желать после столь завершения столь трудного похода и чудесного купания?

Выпустив пару колечек дыма, Квалмэхтар рассеянно закончил в такт мыслям эльфа:

– Да, как мало нужно для счастья…

– А, так что там у тебя с богом Хаоса? – спросила Хэлл. – Он тебя осчастливил своим благословением?

Некромант грустно развел руками.

– Морана, – крикнула гномица. – Не благословишь тут красавца одного?

Хозяйка таверны посмотрела на упомянутого красавца и спросила:

– Благословить, конечно, можно. А вас отдача не замучает? Вы кроме «Черного и серого» читали что-нибудь?

Квалмэхтар откашлялся.

– И не только читали, госпожа Морана, – ответил маг. – Меня учил Разрушитель Игнат по своей «Паутине несказанных слов». А еще – ну так, для себя – я освоил все заклинания, которые приводит Ульвхаарт в своем «Ночном вое».

Глаза хозяйки таверны блеснули.

– Вы учились в Зойберкунстшуле? – уже гораздо вежливее спросила она. – Тогда у вас должен быть медальон. Да вы подойдите сюда, незачем орать через всю таверну.