Онлайн книга «Илиада»
|
Мы же, которые более всех об умершем горюем, Сделаем все, что потребно. Вожди пусть останутся с нами». Только что это услышал владыка мужей Агамемнон, Тотчас народ отослал обратно к судам равнобоким. Те лишь остались, кто должен участвовать был в погребенье. Сруб они вывели в сотню ступней шириной и длиною, И на вершину его мертвеца положили, печалясь. Много и жирных овец, и тяжелых быков криворогих, Перед костром заколов, ободрали. И, срезавши жир с них, Тело Патрокла кругом обложил Ахиллес этим жиром От головы до ступней; на костер побросал он и туши. Там же расставил сосуды двуручные с маслом и медом, К ложу их прислонив. Четырех лошадей крепкошеих С силою бросил в костер, стеная глубоко и тяжко. Девять собак у стола Ахиллеса владыки кормилось; Двух из них заколол Ахиллес и туда же забросил; Также двенадцать отважных сынов благородных троянцев Острою медью зарезал, свершив нехорошее дело. Силе железной огня пастись на костре предоставил, И зарыдал, и товарища звать принялся дорогого: «Радуйся, милый Патрокл, хотя бы в жилищах Аида! Делаю все для тебя, что раньше тебе обещал я! Целых двенадцать отважных сынов благородных троянцев Вместе с тобою, Менетиев сын, огонь пожирает. Гектора ж я не огню, а собакам отдам на съеденье!» Так грозил Ахиллес. Но Гектора псы не касались. Псов отгоняла от тела Зевесова дочь Афродита Денно и нощно, и труп амвросическим розовым маслом Мазала, чтоб Ахиллес, волоча, не уродовал тела. Черное облако Феб-Аполлон распростер над умершим С неба до самой земли и покрыл им такое пространство, Сколько мертвец занимал, чтоб от силы палящего солнца Раньше поры в сухожильях и членах не высохло тело. Не разгорался однако костер над умершим Патроклом. Тут придумал другое в уме Ахиллес быстроногий: Встав в стороне от костра, двум ветрам принес он молитву, — Ветру Борею и ветру Зефиру. Прекрасные жертвы Им обещал. И молил, возлиянья творя золотою Чашей, скорей прилететь, чтобы трупы на срубе сгорели И чтоб дрова запылали. Молитву Пелида услышав, Вестницей быстрой помчалась Ирида к божественным ветрам. Все они, в доме собравшись несущего бурю Зефира, Весело в нем пировали. На каменном стала пороге, К ним подбежавши, Ирида. Как только ее увидали, С места вскочили они, и к себе приглашал ее каждый. Сесть отказалась, однако, Ирида и так им сказала: «Не до сидения мне! Я спешу к океанским теченьям В край эфиопов, где вечно живущим богам гекатомбы Будут они приносить; и я пировать там хотела б. Шумного просит Зефира с Бореем Пелид быстроногий В стан прилететь аргивян, обещая прекрасные жертвы. Чтобы палящий огонь вы раздули в костре, на который Мертвый положен Патрокл; о нем все ахейцы горюют». Так сказав, удалилась Ирида. Они поднялися, С шумом ужасным помчались, гоня облака пред собою. Дуя неистово, моря достигли. От бури свистящей Вздыбились волны. Они прилетели в троянскую землю, В тлевший ударили сруб, и взвилося шумящее пламя. Ночь напролет они вместе на пламя костра налетали, Дуя со свистом. И ночь напролет Ахиллес быстроногий, Из золотого кратера двуручного черпая чашей, Землю вином поливал, и земля от вина увлажнялась. Звал при этом душу он Патрокла друга. Как горюет над сыном отец, его кости сжигая, — Тяжкое горе принесшим родителям смертью до брака, Так над другом Пелид горевал, его кости сжигая. Медленным шагом, глубоко вздыхая, костер обходил он. Уже взошел Зареносец, [77] земле возвещая о свете, Следом в платье шафранном Заря распростерлась над морем. Начал костер догорать, и огонь наконец прекратился. Ветры взвились и домой обратно к себе устремились Морем фракийским; оно застонало, волнами бушуя. Прочь от костра отошел Ахиллес быстроногий, на землю Лег, изнуренный, и сладостный сон на него ниспустился. Все остальные толпою направились к сыну Атрея. Топот и шум подходящих Пелида от сна пробудили. Он приподнялся и сел и с такой обратился к ним речью: «Сын Атрея и все остальные вожди всеахейцев! Первым делом вином искрометным костер загасите Всюду, где сила огня сохранилась. Потом же давайте Кости Патрокла сберем, Менетьева славного сына, Их от других отобрав: отличить же совсем их нетрудно: В самой средине костра он лежал, остальные горели По сторонам далеко, — вперемежку и кони и люди. Кости, двойным окутавши жиром, в сосуд золотой мы Сложим, покамест и сам я в печальном Аиде не скроюсь. Слишком высокой могилы над ним я прошу вас не делать, — Так, приличный лишь холм! А потом уж его и широким Сделайте нам, и высоким, ахейцы, какие живыми После меня при судах многовеслых останетесь в стане». Так говорил он. И все подчинились Пелееву сыну. Первым делом костер загасили вином искрометным Всюду, где пламя ходило. Обрушился пепел глубокий. Белые кости собрав благодушного друга, сложили С плачем в сосуд золотой их, окутали жиром в два слоя, В ставку сосуд отнесли и тканью покрыли льняною. Круг для холма начертили, фундамент на нем заложили Окрест костра, и тотчас на фундамент насыпали землю. Холм насыпав могильный, пошли они прочь. Но на месте Всех удержал Ахиллес и, в круг усадив их широкий, Вынес призы с кораблей, — тазов и треножников много, Мулов доставил, коней быстроногих, быков крепколобых И с поясами красивыми жен, и седое железо. Прежде всего предложил он призы для наездников быстрых Женщину вывел, во всяких искусную женских работах, Также и в двадцать две меры треножник ушатый поставил, — Первому приз. Кобыла второму шестигодовая, Неукрощенная, в чреве своем носящая мула. Третьему приз — прекрасный котел, на огне не бывавший, Белый, блестящий еще, в четыре вместимостью меры; |