Книга Азартная игра, страница 67 – Дик Фрэнсис, Феликс Фрэнсис

– Если он от тебя не отстанет, скажи, что ты просветил копов насчет того, кто тебя сбил.

– Не будь наивным, – заметил он. – Ребята этого сорта грязную работу делать не станут. И потом, если скажу, тогда мне точно кранты.

– По мне, так получается, куда ни кинь, всюду клин. Если скажешь, кто на тебя напал, плохо, если нет – то же самое.

– Вот тут ты прав, – согласился он. – Стоит хотя бы раз сказать им «да», и ты попался, на крючке до конца дней. Возьмут тебя за яйца и никогда уже не отпустят. – Он снова откинулся на белые подушки, и мне показалось, что на глазах его блестят слезы.

– Билли, – осторожно начал я. – Выхода не найти, если не бороться.

– Я вне игры, – пробормотал он в ответ. – Не собираюсь лезть на рожон, иначе мне крышка. Да и жокейскую лицензию отберут.

– И как часто ты играл в эти игры? – тихо спросил я.

– Слишком часто, черт бы меня побрал, – ответил он.

Я удивился. Билли всегда имел репутацию честного жокея.

– В общей сложности раз десять, наверное, – продолжил меж тем он. – И длилось это года три, около того. Но я решил завязать, когда в декабре Фрэнк Миллер сломал ногу и у меня появился шанс выиграть чемпионский титул.

– А потом вдруг возникает Марк Викерс, очень сильный соперник, – заметил я.

– Гаденыш, – с чувством пробормотал он. – Это нечестно, чтоб его разорвало и прихлопнуло!

«Жизнь вообще не слишком честная штука, – подумал я. – Да спроси любого, кто болен раком».

Когда я вернулся около полудня, Джен Сеттер уже уехала на скачки в Аттокстер. Мне, конечно, очень хотелось поехать с ней, но враги могли увидеть нас вместе и догадаться, где я остановился.

Клаудия уже начала думать, что у меня развивается паранойя. Но я предпочитал быть параноиком, нежели покойником. И стоило мне напомнить о человеке с пистолетом, как она тут же согласилась со мной почти во всем.

– Но сколько еще мы должны пробыть здесь? – спросила она. – Я так хочу домой!

– Я тоже хочу, дорогая, – сказал я. – И мы отправимся домой сразу же, как только станет безопасно.

За завтраком я спросил Джен Сеттер, как долго мы еще можем оставаться у нее.

– А сколько надо? – осведомилась она.

– Не знаю. Ну, по крайней мере, еще несколько дней.

– Пятница на следующей неделе – крайний срок, – сказала она. – Ко мне на уик-энд приезжает сестра с семьей.

До пятницы оставалось еще восемь ночей.

– Искренне надеюсь, что до этого не дойдет и мы уедем раньше, не станем тебя беспокоить, – сказал я. Но на самом деле понятия не имел, когда будет безопасно возвратиться домой.

– Не болтай глупостей, – фыркнула Джен. – Я рада такой компании. Мне с вами хорошо. Долго торчала тут одна после развода, жуткая скука.

Я вошел в Интернет и проверил свою почту. Ни одного электронного сообщения, что и понятно: выходные. За исключением сделок на иностранных рынках, продлявших рабочую неделю на несколько часов, в пятницу в пять часов вечера вся финансовая деятельность в Великобритании погружалась в спячку и просыпалась снова в восемь утра в понедельник, точно и не было никакого уик-энда.

За исключением, разумеется, процентных ставок на счета и кредиты, они начислялись ежедневно, вне зависимости от того, рабочие дни или нет.

Я решил проверить состояние своего банковского счета.

Нам с Клаудией придется туго, если я потеряю работу в «Лайал энд Блэк». За последние пять лет мне удалось скопить вполне приличную сумму, но большинство денег ушло на оплату долгов, которые числились за мной еще со студенческих времен.

Я успешно управлял инвестициями других, ворочал нешуточными деньгами, сотнями тысяч фунтов, даже иногда миллионами, а вот содержание собственной корзины было весьма скромным.

И если меня действительно уволят с работы, придется какое-то время жить только на сбережения. А что делать, когда они кончатся? Билли обозвал меня занудой, но на самом деле, решил я, занудной была моя работа. Мне нужна более яркая и интересная жизнь, когда в жилах быстрее струится кровь, когда в крови больше адреналина, правда, при этом вовсе не обязательно целиться в меня из пистолета с глушителем.

Но что я мог поделать, как изменить свою жизнь? Ведь меня обучали на финансового консультанта. А больше всего на свете мне хотелось быть жокеем, или наездником в родео, или же инструктором парашютистов, выписывающих фигуры в воздухе в свободном падении, или охотником на крокодилов, или же…

Черт угораздил меня сломать шею!

Тут печальные мои размышления прервала мама, спросила, что я хочу на ленч.

– А что у нас есть? – спросил я.

– Джен сказала, что мы можем брать из холодильника или кладовки все, что угодно.

– И что же там есть?

– Пойди сам посмотри.

По правде сказать, особого выбора не было, в морозилке у Джен хранилось несколько пакетиков с замороженными продуктами, полки в кладовой оказались почти пусты. Старая Матушка Хаббард [16] чувствовала бы себя в таком доме вполне уютно.

– Самое время съездить в магазин, – сказал я.

И вот все мы трое уселись в неприметную темно-синюю машину и поехали в огромный супермаркет на окраине Ньюбери, одержимые желанием забить все пустующее пространство в холодильнике и кладовой Джен. Это меньшее, что мы могли для нее сделать в благодарность за гостеприимство.

Пока мама с Клаудией переходили из прохода в проход, усердно заполняя две большие тележки горами еды, я, следуя их совету, отправился в отдел, где торговали мужской одеждой.

Я осматривал ряды вешалок с рубашками и брюками, пиджаками и костюмами, но, к моему великому сожалению, пуленепробиваемых жилетов в этом супермаркете не оказалось.

Воскресенье получилось у нас настоящим днем отдыха. Поездка в супермаркет сильно утомила Клаудию, которая еще не успела окончательно оправиться от операции.

– Не стоит сразу вставать и сильно напрягаться, – говорил нам ее врач, доктор Томик. – Ей необходимы покой и отдых, чтоб зажила рана в брюшной стенке.

Он ни словом не упомянул о беготне по лестнице, о стремлении отпугнуть убийцу криками, о походе в магазин за продуктами, но вряд ли одобрил бы все эти занятия.

– Сегодня останешься в постели, – сказал я Клаудии. – Завтрак я принесу.

Она улыбнулась и, как только я вышел, снова закрыла глаза.

Джен уже была внизу, готовила себе тосты.