Онлайн книга «Эшафот забвения»
|
– Я люблю тебя…. – Ты предашь свои не проросшие зерна пшеницы, и они тебе этого не простят… – Я люблю тебя… – Тебе придется все время подтирать лужи в ванной, а я никогда не откажусь от сигарет. – Я люблю тебя. Он снова был близко, он снова искушал меня, а я снова искушала его – только для того, чтобы закрыть глаза и увидеть над собой его крутой подбородок. …Лишь иногда мы поднимались с простыней и ходили друг за другом по квартире, мы оставили в ванной на полу целое озеро воды, мы забыли выключить чайник, и он сгорел, мы забыли закрыть холодильник, и он потек, но нам было наплевать, нужно просто вернуться в комнату, только и всего… …Почему Митяй не отключил телефон?.. Этот звонок синхронно вполз в наши затуманенные головы, он преследовал нас у открытой пропасти близкого финала, он жужжал, как муха в паутине, он кричал, как брошенный ребенок, он не хотел отступать, он хотел во что бы то ни стало добиться своего. – Митяй, нужно взять трубку, – шептала я Митяю, не выпуская его из рук. – Я тоже думаю, что нужно взять трубку, – шептал мне Митяй, не выпуская меня из рук. – Пойди и возьми. – Да, сейчас. Поцелуй меня, иначе не возьму. – Ты шантажист. – А ты воришка. Поцелуй меня. Я поцеловала его, это заняло несколько минут. Звонки прекратились, потом возобновились снова. – Кто-то домогается тебя, – ревниво сказала я Митяю. – Кто-то домогается тебя, – ревниво сказал мне Митяй. – Люди, которых я знаю, не такие бестактные. Он все-таки поднялся и пошел к телефону. Это был короткий односложный разговор, но я не прислушивалась к нему. Может быть, у нас что-нибудь получится, Митяй? Во всяком случае, мне хорошо с тобой… Он вернулся в комнату и остановился в дверном проеме. – Кто это был? – спросила я. – Ева… Боюсь, тебе… Нам придется ехать на студию, Ева. – Что-то срочное? – Звонил твой приятель. – Дядя Федор? Я же договорилась с ним… Что-то случилось? – Боюсь, что да. Убили вашу актрису. Я похолодела, сидя в самой середине жаркой постели, я едва не потеряла сознание, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Я не испытала чувства облегчения от этого, я представила себе сухой неистовый профиль Бергман: столько ненависти впустую, столько усилий напрасно – и все для того, чтобы обнаженный молодой человек сказал обнаженной женщине в квартире где-то на Якиманке: “Убили вашу актрису”. – Ее тело все-таки нашли? – бесцветным голосом спросила я. – Ты.., ты говоришь об этом так, как будто все знаешь. – Митяй во все глаза смотрел на меня. – Да, я знаю. Нужно было рассказать тебе… Я знала об этом с самого начала. Наверное, я первой обнаружила труп. – О чем ты говоришь, Ева?! – крикнул он. Сейчас я все расскажу ему. Господи, какое счастье наконец-то выговориться. То, что смерть актрисы скрыли, то, что она прошла незамеченной, как и большая часть ее жизни, – в этом была величайшая несправедливость. Теперь хоть это можно исправить. – Я говорю об Александровой. – Ну при чем здесь Александрова? Речь идет об убийстве. – Ну да. – Речь идет об убийстве, и ты не можешь об этом знать. Ты просто не можешь, не можешь знать об этом. – Я сама видела тело. – Да что с тобой, Ева?! Как ты могла видеть ее тело? Ты могла видеть только мое тело, только мое, слышишь. Ничего другого. Потому что ее убили сорок минут назад. – Кого?! – Бергман. Сорок минут назад убили Фаину Францевну Бергман. Прямо на съемках, в перерыве. Вцепившись в край простыни, я смотрела на Митяя и не слышала, что он говорит. Бергман нельзя убить, потому что это именно она заколола свою конкурентку. – Как – “убили”? Этого не может быть! – Твой приятель ничего вразумительного не сказал. Он твердил, что ты должна приехать. Я поеду с тобой, Ева. …Когда мы уже собрались уходить, раздался еще один телефонный звонок, гораздо более короткий, чем предыдущий. Митяй не принимал деятельного участия в разговоре, лишь в финале ограничился двумя односложными “да” и фразой “я постараюсь”. – Думаю, тебе не стоит ехать, Ева, – сказал он мне, положив трубку. – Федор наплел тебе с три короба. – На минуту я даже перевела дух, ну, конечно же, дитя порока дядя Федор решил разыграть меня, никакого убийства нет и в помине. Но почему такая странная шутка? Должно быть, флюиды не отомщенного убийства носятся в воздухе и с ними нужно быть поосторожней, их можно легко подцепить при пожатии рук или легком покашливании. – Нет. К несчастью, твой приятель сказал правду. Звонил босс, он подтвердил это. И просил меня – если я, конечно, тебя увижу, пока не появляться на студии… Пока все не уладится. Значит, это правда, никакой надежды на жестокую шутку. – Я поеду. Мне нужно. – Нет, лучше тебе не ехать. – Неужели? – Хорошо. Я прошу тебя не ехать, иначе… – Иначе – что? Применишь силу к дамочке, с которой переспал? – К женщине, которую люблю, – с отчаянием в голосе поправил Митяй. – Но я не применю силу. Если ты хочешь…. – Мне нужно. – Тогда едем… * * * …Вот и все. Ни единой мысли в пустой голове, кроме навязчивого рефрена – “этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть”, впору подобрать какой-нибудь популярный мотивчик. Вот и все, господа присяжные заседатели, защите стали известны новые обстоятельства дела, которые полностью снимают вину с обвиняемой: она убита так же, как и жертва. Заседание окончено, вердикт вынесен. Невиновна. Подсудимую освободить из-под стражи в зале суда. – Этого не может быть, – твердила я Митяю все время, пока мы добирались до студии, – этого не может быть. Но если это правда – все твои аналитические записки на глянцевых грамотах гроша ломаного не стоят; реальной остается только одна: “Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ ЗНАЕТЕ. ЗАЧЕМ ВЫ СКРЫЛИ ТО, ЧТО ПРОИЗОШЛО…" Мне стало не по себе. То, первое, убийство еще можно было как-то объяснить, она выглядело почти домашним, почти уютным, с вполне убедительным мотивом. Такое убийство под силу раскрыть даже практиканту отдела по расследованию тяжких преступлений, никаких экстраординарных следственных действий – ищи, кому выгодно. |