Онлайн книга «Мне душу рвет чужая боль»
|
– Ну и что ты за человек такой? – дыхнув на него коньячным букетом, басом спросил он. – Люди отдыхают, праздник на дворе… На дворе… А из-за тебя на дворе дрова. Травы нет, а на снегу трупы… Чем тебе эта пара мешала? – Какая пара? – недоуменно посмотрел на него Валентин. – Только не надо: какая пара, – скривился капитан. – Девушку застрелил, парня до смерти забил… – До смерти? – не поверил он. – До смерти забил? Кто? Я?! – Головка ты… Ты ему кость височную проломил. А это летальный исход… Два трупа на тебе, парень… Пистолет куда дел? – Какой пистолет? – Из которого ты девушку убил… Куда ты его выбросил? – Я не выбрасывал… А девушку я не убивал. Это моя девушка, Лида ее зовут. Мы с ней на скамейке сидели, а они петарды взрывали. Мы думали, что петарды, а у них пистолет был. Кто-то из них в Лиду выстрелил, а убегали оба… Я за ними, одного догнал, а второй убежал… – Может, научишь? – ехидно спросил опер. – Чему? – не понял Валентин. – А врать так складно!.. Кого ты лечишь?.. Ты двух человек убил. Двух!.. Где пистолет, спрашиваю? – Не знаю!.. Лида – моя девушка, я ее не убивал. Я за нее мстил… Да вы у мамы моей спросите, с кем я Новый год встречал, она вам скажет, что с Лидой… А потом мы в сквер пошли, сидели себе на скамейке, а тут эти… Не знаю, кто из них в нее стрелял. Они за спиной были, а выстрела я не слышал. То есть слышал, но думал, что это фейерверки… Смотрю, она мертвая, обернулся, вижу, а они бегут… – Кто они? – Ну, я же говорю, которые фейерверки пускали, у нас за спиной… Кто-то из них стрелял… – Ты это видел? – Нет. Но больше некому! – Ладно, допустим, свою девушку ты не убивал. Но тогда кто это сделал? – спросил капитан, пристально всматриваясь в Валентина. – Так я же говорю: кто-то из них двоих. – А кто конкретно? – Я не видел… Но я видел, как они бежали! Валентин искренне полагал, что его логика безупречна. Но, похоже, оперативник не разделял его мнение. – А если они просто побежали? Мало ли, замерзли, решили согреться. – Тогда кто стрелял? – А вот этого я не знаю. – Они стреляли! – Но ты же этого не видел! – Нет, – сконфуженно пожал плечами Валентин. – И никто не видел… Так что, выходит, мстил ты, парень, невиновному… А месть – это противозаконное деяние, а если оно еще и отягощено летальным исходом… Короче, попал ты, парень. Крепко попал. – Но как же невиновный! Он же уголовник! У него нож был! – Если нож, это еще не значит, что уголовник… – Он убить меня хотел! Вот, руку мне порезал! – Он защищался… – Но ведь нож – холодное оружие! – Если лезвие не гнется, то холодное, – кивнул опер. – А у него обычный нож был, кухонный, лезвие тонкое… А если оружие, что с того? Его к ответу не привлечешь, мертвые сроков не имут… – Он же уголовник, я знаю, – на последних остатках самообладания простонал Валентин. – Он говорил, как уголовник. Я знаю, что такое блатной жаргон… – Откуда ты знаешь? Срок, что ли, мотал? – Нет, в кино слышал… – Кино твое только начинается. Лет пятнадцать за убийство получишь… Можно, конечно, уменьшить срок. Но это еще заслужить надо. Чистосердечное признание и принародное покаяние – вот твой путь к спасению. Признаешься, что убил свою девушку и сорвал зло на случайном прохожем, и суд тебя… э-э, не оправдает, на это можешь не рассчитывать, но снисхождение – да, будет… Получишь дет десять, отсидишь, выйдешь живым и здоровым… Сколько тебе сейчас лет? – Я не убивал Лиду, – упрямо мотнул головой Валентин. – Да, но ты убил случайного прохожего. – Он не случайный прохожий. Он – убийца. – А доказательства есть? Где пистолет, из которого он стрелял? – Может, не он стрелял? Может, его дружок? А он убежал. – Ага, ветер в поле потерялся, – криво усмехнулся оперативник. – Вилами по воде твои аргументы писаны. Нет оружия, нет свидетелей… Да что там, если ты сам ничего не видел… Или видел? – Врать не буду, не видел. – Ну, вот и не ври больше. Скажи, кто девушку твою убил?.. Или она не твоя? – Моя. – Вижу, что не врешь… Дальше давай по-честному. Кто ее убил? – Не знаю. – Ну вот, ты уже не знаешь. Уже теплей… Скажи, что сам ее убил, и будет горячо. – Да не убивал я ее! – Тогда кто это сделал? – Ну, те, двое! Кто-то из них! – Зачем они ее убили? – Не знаю… – Вот видишь, ты не знаешь. И они не знали, за что им убивать твою девушку. И они ее не убивали… А у тебя, возможно, были причины от нее избавиться. – Какие причины? – А тебе видней… – Не было у меня причин! Я очень люблю Лиду! Я не мог ее убить… И где тогда пистолет, если это сделал я? – Вот я и хочу узнать, где он? – Тот, второй, его унес. Он быстрей бегал, поэтому и убежал. А его дружка я догнал… – И убил… Плохи твои дела, парень. Тут даже не превышение пределов самообороны. Здесь чистой воды умышленное убийство. А это многих лет стоит… Взял бы на себя убийство девушки, скидку бы получил. Ты же должен знать, если оптом, то скидка… – Что вы такое говорите? – как на чудовище посмотрел на оперативника Валентин. – Это люди. Понимаете, люди! Какой здесь может быть опт? – Это уже не совсем люди. Это трупы. И сделал их ты, оптом… Давай, бери ручку, пиши признание. Так, мол, и так, из ревности убил свою девушку, а затем и парня, с которым она тебе изменяла… Если ты не знаешь, то я тебе скажу, что за убийство из ревности много не дают. Сильное душевное волнение, все такое… А пистолет… – капитан на секунду задумался. – А пистолет ты выбросил. Куда, не помнишь… – Ничего я не выбрасывал. И писать ничего не буду. Валентин упорно стоял на своем – в Лиду он не стрелял, а виновника ее гибели убил, потому что не смог рассчитать силы. В конце концов оперативник сдался и перестал требовать от него признания в двойном убийстве. Но от тюремной камеры Валентина это не спасло. * * * Изолятор временного содержания, этап на Бутырку, «сборка», баня-прожарка… В тюремную камеру, где он должен был находиться до суда, Валентин входил с опущенной головой. Моральная усталость, физическое истощение, тоска и безнадега… – Давай быстрей! – надзиратель подтолкнул его в спину и поспешил закрыть дверь, как будто боялся, что из камеры на него хлынут злые осы. |