Книга Фантазии офисной мышки, страница 55 – Наталья Николаевна Александрова

— Вот еще! — отозвалась та, снова вытащила из сумочки купюру и свернула ее в трубочку. Видимо, потасовка вызвала у нее желание принять еще одну дозу тонизирующего порошка.

Выскочив в зал, я огляделась по сторонам.

Капитан и его спутник как сквозь землю провалились. Впрочем, я отсутствовала достаточно долго, чтобы они могли покинуть клуб и уехать на другой конец города. Или вообще уйти в дальнее плавание на океанской яхте.

Я сунулась было в грот — там на месте тех двоих сидела уже какая-то сильно обкуренная парочка. Журнал лежал на столе. Я прихватила его с собой, сама не зная для чего.

Я ввинтилась в толпу, чтобы пробиться к выходу из клуба — находиться в этом вертепе не было больше никаких причин, а нарваться на неприятности вроде тех, которых я только что чудом избежала, можно было запросто.

Вдруг чья-то рука прикоснулась к моему плечу.

— Никак не могу вспомнить, где мы с тобой раньше встречались, — услышала я знакомый голос.

Повернувшись на этот голос, я, разумеется, увидела Дусика. Его загорелое, обветренное лицо сияло.

— Мы виделись в сортире «Вальпараисо», — отозвалась я. — Это новый клуб в Урюпинске. Только, дорогой, не очень увлекайся — тебя ищет Дашутка!

— Где? — испуганно переспросил Дусик.

— Вон там, возле сцены! — Я неопределенно махнула рукой и двинулась сквозь толпу дальше — к выходу. Тем более что мне показалось — там, возле самого выхода, мелькнул полосатый платок Ларисы Ивановны.

Действительно, когда до выхода из зала оставалось совсем немного, я увидела знакомую хрупкую фигуру.

Лариса о чем-то вполголоса возбужденно разговаривала с каким-то элегантным мужчиной.

Этот мужчина тоже показался мне смутно знакомым, но я видела его сбоку и немного сзади, так что не могла как следует разглядеть лица. Кроме неудобного ракурса, яркие вспышки разноцветных прожекторов и стробоскопов слепили меня и не давали возможности разглядеть Ларисиного спутника. Я увидела только, что он слишком хорошо одет для этого клуба.

Значит, Лариса тоже упустила Капитана и его спутника. Или слежка за ними не входила в ее планы?

Я протолкалась к ней еще ближе, надеясь, что смогу подслушать разговор. Кроме того, я хотела разглядеть ее собеседника. Где же я его видела?

Однако здесь так грохотала музыка, что даже в метре от Ларисы мне ничего не удалось расслышать. Зато она, будто почувствовав мой взгляд, повернулась и уставилась на меня.

Сердце у меня ушло в пятки. Неужели Лариса меня узнает?

Я схватила за руку проходившего мимо парня с двумя бокалами и радостно воскликнула:

— Привет, Стас! Это ты мне коктейль несешь?

— Чего? — Парень оторопел. — Я тебя ваще первый раз вижу! И я не Стас, а Вадим!

Я скосила глаза на Ларису. Она смотрела на меня в упор, но явно не узнавала. Ну что ж, значит, за грим мне можно поставить пятерку. С актерским мастерством похуже, но все же со своей сегодняшней ролью я более-менее справилась. Настолько справилась, что даже местные шлюхи приняли меня за свою. А самое главное — к моему собственному удивлению, я держалась сегодня на редкость решительно, ни разу за все время не впала в панику, не раскисла, не проявила природную слабость характера. То ли на меня так благотворно повлиял коктейль «Рассвет над Гибралтаром», то ли характер изменился к лучшему под действием выпавших на мою долю испытаний…

Однако раздумывать о таких тонких материях было некогда. У меня были более важные задачи.

Лариса вместе со своим спутником направилась к выходу, и я последовала за ними.

В дверях «адмирал» приветственно помахал мне рукой и пожелал счастливого плавания. Я поблагодарила его кивком. Наверняка он рассчитывал на более существенную благодарность, но у меня с деньгами было неважно, и я решила сделать вид, что ничего не понимаю. Тем более что вряд ли я еще когда-нибудь приду в этот клуб. Такого рода развлечения не в моем характере.

Выйдя на улицу, я огляделась.

Лариса и ее спутник разговаривали около большой темно-синей машины. Мужчина повернулся лицом ко входу в клуб, и яркий неоновый свет от вывески упал на его лицо.

И тут я его наконец узнала.

Коротко стриженный, чуть седоватый мужчина с лошадиным лицом и глубоко посаженными темными глазами. Даже при таком освещении было видно, как он подчеркнуто, старомодно элегантен.

Именно его я видела идущим по коридору на видеокассете, которую с риском для жизни утащила из помещения охраны бизнес-центра «Кавалергард».

Антон Степанович сказал тогда, что знает этого человека. Как же он его назвал?

Я напрягла память и вспомнила слова Карабаса.

«Мотыгин, директор фирмы „Астролябия“.

Мотыгин открыл дверцу машины, помог Ларисе сесть на пассажирское сиденье, сам сел за руль, и синяя машина резко сорвалась с места.

Я проводила ее взглядом и решила, что на сегодня с меня хватит. Я не стану следить за Ларисой, я не поеду к Карабасу, я хочу домой. Поесть маминой домашней еды (после сцены с топором у Генки здорово уменьшился аппетит), принять душ, благо в ванной больше нет лошади, мир и покой ее праху, заснуть наконец в собственной мягкой и чистой постели.

Поэтому я бодро припустила к метро и успела на последнюю электричку. Плюхнувшись на сиденье, я осознала, что сжимаю в руке все тот же злополучный журнал «Катера и яхты». Сзади на обложке было нарисовано что-то шариковой ручкой, это собеседник Капитана таким способом успокаивал нервы. Это оказались не бессмысленные каракули, не крестики-нолики, не палочки-черточки, не домики-садики и не лютики-цветочки.

Как видно, человек, который скрывался под фамилией Иванов, имел несомненный талант рисовальщика. Потому что на обложке была нарисована птица. Лицо у нее было женское, плачущее, одним крылом она пыталась его закрыть. Я вгляделась в рисунок.

Во-первых, сразу было ясно, что это не импровизация, что человек видел эту женщину-птицу не раз и успел хорошо запомнить. Во-вторых, птица была каменная. Или из другого какого-то грубого природного материала. То есть это была скульптура. Очень хорошо были переданы перья и складки на крыле. Определенно у этого Иванова талант. Наверно, очень уж запала эта каменная птица ему в душу, если рука сама ее рисует. Но где он мог видеть эту скульптуру?

Я так напрягла мозги, что даже голова зачесалась под париком. Только поймав заинтересованный взгляд мужчины напротив, я сообразила, что со мной что-то не то. Ну да, парик съехал набок на манер берета, который носили свободные художники. Или скульпторы.

И тут меня осенило. Да ведь каменная птица — это памятник! Женское плачущее лицо, закрываемое крылом… Вроде бы не ангел, но похоже… И где ставят такие памятники? Ясное дело, на кладбище.