Онлайн книга «Фантазии офисной мышки»
|
Но как мне узнать, кому поставили такой памятник и на каком кладбище? А самое главное — зачем мне это нужно? Я подумала еще немного и пришла к выводу, что памятник — мой единственный шанс продвинуться в расследовании. Вполне возможно, что мне ничего это не даст, тогда придется признать полную свою несостоятельность и идти сдаваться майору Синицыну. В конце концов, он не полный дундук, должен понять. Тем более что сам ищет человека в люльке. Карабаса, конечно, он тут же арестует и запрет в камеру, но тут уж я ничего не смогу сделать. Итак, я ответила на второй вопрос — зачем мне нужно разыскать памятник. И тут же сам собой пришел ответ на первый вопрос — каким образом я это сделаю. Я обращусь к Генке. Сам-то он в смысле искусства ровным счетом ничего из себя не представляет, но имеет кучу знакомых и ревниво следит за их успехами. Как ни мало я разбираюсь в искусстве, все же понятно, что птица с женским лицом — произведение очень талантливого человека. Таких в нашем городе, верно, не так уж много, и Генка должен его знать. Я поправила парик, подмигнула мужичку напротив и устремилась к выходу. — Вам кого? — испуганно спросила мама, возникнув в прихожей в длинной ночной рубашке. И поскольку я замешкалась, потому что «молнию» на куртке заело, мама крикнула громче: — Вы кто? Что вам тут надо? — О господи, мама… — с досадой начала я, но тут распахнулась дверь комнаты сестры, и она вывалилась в прихожую в халате на голое тело. — Что, что случилось? Нас грабят? — Уже ограбили, — ворчливым голосом ответила я, — муженька твоего украли. Что вы все выперлись среди ночи? — Отпад! — восхищенно пропела Тинка. — Женька, да тебя прямо не узнать! — Ой, — засмеялась мама, — и правда Женька! Надо же, как прическа и косметика меняют человека! — Круто! — подтвердил появившийся к шапочному разбору совершенно голый Генка, для вида прикрывавшийся полотенцем. — Встретил бы где на улице — точно бы не узнал! — Вот именно! — ревнивым голосом подхватила сестра. — В таком виде только на улице клиентов ловить! Размалевалась, как шлюха! И парик этот вороний! — А сейчас блондинки вообще не в моде! — тут же встряла Тинка, чтобы досадить матери. — Ладно, закончили обсуждение, — решительно сказала я, — всем спать! Гена, выйди на минутку на кухню, поговорить надо. Да срам-то прикрой, а то ребенок все-таки смотрит!
— Подумаешь! — протянула Тинка. — Было бы на что смотреть… Сестра, нахмурившись, приступила было ко мне, но Генка мигом утянул ее в комнату. Тинка стащила с меня парик и примеряла его перед зеркалом. — Ты не слушай Сашку, — заговорщически сказала мама, собирая на стол поздний ужин, — тебе очень идут темные волосы. Парик, конечно, носить не надо, но покраситься и прическу попышнее сделать… Вон как глаза блестят… Глаза блестели оттого, что вот уже несколько дней я ничего и никого не боюсь и, несмотря на то, что семейка по-прежнему висит на шее, да еще прибавились моральные обязательства перед Антоном, чувствую себя совершенно свободной. Мама ушла, через пять минут послушно явился Генка — в брюках и рубашке. Он теперь ходил по струнке, так как боялся, что я выдам сестрице его махинации с квартирой. — Ну ты и жлоб! — накинулась я на него. — Такие деньги дерешь за форменный сарай! Телевизора приличного и то нету! — Тебе что, там телевизор смотреть нужно? — прищурился он. — Есть более интересные занятия, когда с мужиком один на один остаешься. С этими словами он придвинулся ко мне ближе. — Осади назад, Казанова недоделанный! — отпрянула я. — У меня к тебе деловой вопрос. — Деловая стала… — вздохнул он и неохотно отодвинулся. — Слушай, ну что ты за козел! — не выдержала я. — Ведь жена под дверью стоит. У тебя совесть есть? — При чем тут совесть, если у меня темперамент? — возмутился Геннадий. — А по-моему, у тебя все от безделья, — прямо высказалась я, — повкалывай по двенадцать часов — так весь темперамент пропадет! Ладно, смотри сюда, не дуйся… — Я показала ему обложку журнала. — Знаешь, кто автор? — Ну, знаю… — засопел Генка, — а тебе зачем? — Вот когда я спрашиваю, то нужно отвечать прямо и правдиво, не тратя лишних слов, — заговорила я. — А вопросы задавать будешь жене на предмет пересоленных щей или пригоревшей каши. Из-за двери послышался шорох, Саша и правда подслушивала. — Это Ленька Сидоровский сделал, — неохотно сообщил Генка, — повезло мужику! — Он вздохнул. — Представляешь, ваял-ваял, ни денег, ни славы, мастерской даже своей не было, а потом вдруг сделал одному типу памятник на могилу матери, она актриса какая-то была знаменитая, только никто уже ее не помнил. Ну и заказчику здорово понравилось. И пошла ему пруха. Богатые люди, знаешь, очень часто умирают. А не сами, так их родственники. Сейчас в Париже Ленька заказ какой-то хапнул, сюда и глаз не кажет… — А этот-то памятник кому? — перебила я. — Черт его знает… — неуверенно пробормотал Генка, — помню я эту вещь, на выставке видел… Выставка у Леньки была в Манеже в прошлом году… Он сорвался с места и побежал к себе. За дверью стояла сестра и смотрела на меня волком. — Ты что это к нему пристаешь? — набросилась она на меня с ходу. — А ты на работу не устроилась? — отбилась я. — Поторопись, сестренка, пока у меня терпение не лопнуло… Генка отодвинул ее плечом и положил передо мной каталог выставки Леонида Сидоровского. — Ого, сколько успел наваять! — удивилась я. — Работящий мужчина! Были там фотографии памятников, барельефы на стенках зданий и даже макет фонтана. Птицу я узнала сразу. «Макет памятника В. А. Самоцветову, установленного на Серафимовском кладбище», — прочла я подпись под фотографией. — Довольна? — Генка зевнул. — Вполне, спасибо, зятек! — Я чмокнула его в щеку. Сестра пнула ногой дверь в бессильной злобе. Рано утром я закрылась на кухне и позвонила в Генкину квартиру. Свой мобильный Карабас отключил, испугавшись, что по нему его вычислит милиция. — Ты почему вчера не позвонила? — буркнул он в трубку. — Я волновался, ночь не спал… Однако голос был сонный. Я представила, как он валяется на Генкиной двуспальной кровати, и отчего-то разозлилась. Но взяла себя в руки и шепотом поведала ему про мои вчерашние приключения, опустив эпизод с рыжей девицей, а также всю историю с рисунком женщины-птицы. Это была моя идея — попробовать выяснить, каким образом Иванов, а значит, и Капитан связаны с памятником В. А. Самоцветову. То есть фамилию эту они называли… Впрочем, Антон Степанович не заметил пробелов в моем рассказе. Он заинтересовался Капитаном только потому, что тот упомянул в разговоре Меликханова. |