Онлайн книга «Мы погибнем вчера [= Меня нашли в воронке ]»
|
Юра вытащил лимонку из кармана и резким движением, давшимся ему с огромным трудом вырвал зубами кольцо: – Уходите! Зад-держу я их! Б-бегом, мать вашу! Вини отшатнулся: – Ититть твою! – Сил нет… Разожму сейчас! Вини прикусил губу до крови, пятясь задом к лесу, дед кивнул, Еж отвернулся, а Леонидыч зажмурился… …Надо же как бывает! Ведь не больно совсем. Жарит только. Сердце – раз! – и плеск жара по животу – два! – и снова волна по глазам. Странно? Почему в живот, а красно в глазах? Почему пить-то хочется? Фильмы смотрел, помнишь? – раненые в живот пить хотят все время. Почему? Теперь понимаешь, почему? Пить, хочется, да. Во рту сухо и железом отдает. Да, что же слюны-то сколько? Слюны много, а пить хочется… Почему, интересно? Ушли, ли мои? А почему я не заикаюсь? А откуда "Арисака" на стене, наверно с наших складов, до войны еще… остатки… ополчение… сапоги… тридцать три гвоздя… тут уже… на носке травинка прилипла… Отошли они не далеко, Взрыв резанул по ушам. – Да идите вы на хер! – вскрикнул вдруг Еж и рванул обратно, но получил удар кулаком в лицо и рухнул в траву. – Тащи эту суку! Понял?! – Паша Колупаев отер руку о штаны. – Идите. Я останусь. – Я с вами, если не возражаете! – тяжело дышавший Прокашев снял пилотку. И оба посмотрели на командиров – на унтер-офицера царской армии и майора запаса армии советской. Не сговариваясь, те кивнули. И отряд пошел дальше. Оглянулся лишь Вини…Не сговариваясь, те кивнули. И отряд пошел дальше. Оглянулся лишь Вини… – …Лежи. Не стреляй. И по сторонам смотри! Понял? С флангов прикрывай. Сейчас я этим сволочам… Паша не стал прицеливаться. Чего тут прицеливаться? Оппа! Первый пошел! Десантник дернул веревочку немецкой колотушки и аккуратно бросил ее под ноги первому эсэсовцу, выскочившему из кустов. – Видал? Обе ноги в разные стороны! – Ага… – флегматично ответил философ, приноравливаясь к стрельбе. Раненый фриц заорал, что есть мочи, оплескивая зеленую молодую травку датской – или какой там еще? – кровью из оторванных ног… …Через несколько десятков метров опять заистерил Еж: – Да не может, млять, такого быть! Я не тут! Я не тут, слышите? Не Юра это. Это не я! Млять, дома я! Сон это все! Слышите? Это все сон! Так, нах, не может быть! Я назад! Я лучше в лицо… …– Фланги, фланги держи! Эх, пулемет бы! Фланги держи, самка собаки! – Чем держать! У меня еще обойма и аллес капут! – А мне похер! Зубами держи! Я больше в плен не пойду, учти! – Сам учти! Я тоже не пойду! На, фриц, гостинец! – Уй, мляааа… – Что??? – В плечо, суки… – Держись, философ, держись! Недолго уже… – Иди, скотина, иди, неси эту сволочь! Терпи, Ежина ты кучерявая, мне, думаешь, легко, – орал Леонидыч на ревущего в голос Андрюху Ежова. – Из-за этой млядины мы Юрку потеряли! Тащи эту суку, тащи, я сказал! – Эй, Хомяк! Жив? – Жив, а ты? – Глупый вопрос, не считаешь? – Ага… У меня патроны кончились. – У меня тоже. – Гранаты, Паш, есть? – Кончились. Увлекся. А курить есть, Лех? – Нету. Не курю я так-то. Мама ругается. Хотя сейчас бы я покурил… О! патрончик есть. Один. – Один на двоих. – Ага… – Ну и че? – Че, че… Плечо! – Че плечо? – Болит… – Отпусти ты меня, Леонидыч, сил моих больше нет. Назад… К пацанам, отпусти, а? Не могу я так больше. – Тащи… Тащи! Тащи! – Сквозь зубы, но тащи! Вини, продернись вперед! Бабы пусть подымаются! – Лех… – М? – А ты женат? – Не… Все думали успеем… Детишек планировали… – И чего? – Ничего, Паш. Не успели. Дооткладывали. Война, какие дети? – А я успел… Сынишка – Андрюшка. Стреляться кто будет? Ты или я? – Стреляйся. Я не буду… – И я не буду! Лучше по этим кабанам. Как на охоте, млять… – Бегом, девки, бегом! Да хер на твою сумку положи! Уходим! Валера, волоки ты свою ногу! – … Эй! Их бин капут! – Унд их тоже! – заржал в ответ десантник. Из кустов, в ответ, чего-то проорали. – Чего говорят? – Хрен его знает. Я бы сказал, мол, будьте любезны, положите свое оружие вон туда и медленно-медленно подойдите… – Пойдем? – Пойдем! Интересно, сколько мы положили? – Одного точно! Который ногами раскинул. Больше не видел. – Эх, покурить, бы! – Ты ж не куришь? – Сейчас можно… Два бойца со штыками наперевес бросились навстречу кустам, в которых лежали эсэсовцы. Добежать, конечно, не успели… – Погоди, Василич… Куда бежим-то? Да стой ты, скотина датская! – Леонидыч дал тумака связанному штурмбанфюреру, который только-только пришел в себя. Пилотка, забитая ему в рот кляпом, медленно окрашивалась кровью из разбитого носа. Из ушей тоже скатывались красные струйки, впрочем, уже подсыхавшие. – Куда, куда… Темнеть где-то через час будет? Значит к передовой. И сразу на прорыв. Германцы нас там в последнюю очередь искать будут. – Не факт, Василич! Подумают разведка и… – А в тылу эсэс гуляет! – сказал Еж. – Мужики, а Юра-то где? И этот… философ с Пашей-десантником? – спросила Маринка. А Рита уже все поняла и только прикусила нижнюю губу. Вместо ответа дед посмотрел на Марину, потом похлопал ее по плечу: – Пошли, девочка! Самое главное у тебя сейчас впереди. А все остальное… Потом все остальное! Таругин! Немца тащи, твоя очередь! Вперед! – На передовую все-таки? – засомневался на ходу уже Леонидыч. Хотя дед ему, вроде бы и сдал, командование, но летчик понимал, что авторитет унтер-офицера гораздо выше, и потому, даже с удовольствием, следовал за ним. – Володя, если мы сейчас в тыл рванем – то уже не выберемся отсюда. Никогда и ни за что! – проговорил дед уже на бегу, тяжело дыша. К краю леса выскочили, когда начало темнеть. Передовая успокоилась – наши уже не долбили по высотке и фашисты тоже сидели тихо. То ли ужинали по режиму дня, то ли просто не решались дразнить наших лишними передвижениями. |