Онлайн книга «Мы погибнем вчера [= Меня нашли в воронке ]»
|
– Коновалов! Заборских! – Все что ли? Слышь, боец… Одни сержанты. – Вот и выбирайте себе командира. Дед хмыкнул. – Чего, Кирьян Василич? – спросил Еж, держащийся деда в неразберихе. – Да ничего… Семнадцатый год вспомнил. Как офицеров себе выбирали и приказы обсуждали. Известно чем дело кончилось… – Прощин, командуй! – Мужики, бойцов посчитайте, – попросил сержант. По окопам пошла перекличка: – Богатырев! – Я… – Возьми-ка мой взвод, ты боец грамотный, как погляжу. – Так точно! – Ну, дед ты растешь. Дня не прошло, а ты уже комвзвода, – уважительно сказал Вини. – На войне бывает… Связной потоптался… – Это… Значит ты комроты? Комбат тебе приказал церковь взять. – Знаю уже. Когда атаковать? – Сейчас прямо. Лупят оттуда – не подняться из траншеи. – Понятно. Сейчас так сейчас. Посчитались? – Третий взвод – двенадцать! Второй – тринадцать! Четвертый – одиннадцать! – Богатырев, у тебя сколько? – Десять, извини ротный, я их еще по лицам не знаю… – Сорок шесть штыков… Негусто… Рота! Слушай мою команду! Третий взвод, Русских ты там за старшего? – Ага! – Весь огонь по окнам и особенно по пулеметчику. Четвертый – ползком в обход церкви и гранаты во все дырки. Первый, второй… Приготовились… За мной! Удобно же немцы придумали – ступенечки, чтобы из траншеи выбегать! Правда проход узкий. Потому сначала Еж подсадил Вини, а потом Леха подал ему руку. И побежали к церкви. Та ощетинилась огнем. Кто-то рядом ойкнул и упал. Дед подскочил к ним: – Меня держитесь. В церкву позади заскочите. И не высовываться, ироды! Потеряв на броске подстреленными пятерых, добежали до паперти и прижались к стене. Железная дверь в храм была закрыта. – Вот гадство… И на окнах решетки! – Без паники… Бинт есть у кого? Несколько рук протянули деду бинты. – Одного хватит… Гранаты есть у кого? Эти, с ручками, которые… – Ргдэшки… – Во-во. Штук пять дайте, Сейчас я германцам связку замастырю. Сноровисто открутив ручки у четырех гранат и сняв рубашки, он примотал бинтом цилиндры друг к другу. Связка получилась увесистой. – Эй, Богатырев, чего там ждешь! – раздался голос Прощина. – Погодь, сержант… А ну-ка, бойцы… К земельке прижались! Кирьян Василич размахнулся, примерился и метнул связку. Взрыв прогрохотал такой силы, что стены вздрогнули. Дед высунулся из-за паперти. Двери выбило вместе с кусками стены. – Гранатами! И вперед! Еще несколько гранат влетели в церковь. – За мной! Дед побежал первым. Как-то по звериному он почуял неладное, извернулся и упал, в самих дверях. А, может быть, просто споткнулся. Потому очередь из алтаря прошла мимо. Кто-то из наших рухнул, захрипев. Автоматчик же в алтаре получил винтовочный залп и очередь из "Дегтяря". С хоров и окон попрыгали немцы. Завязалась рукопашная. Еж перехватил винтовку как дубину и махал ей, словно великан деревом, матюгаясь на каждом вздохе. За его спиной присел Вини, стреляя по скачущим теням и молясь про себя: "Только бы не в своего, только бы не в своего!" Увлекся. И, получив по каске автоматом, рухнул на каменный пол. Еж краем глаза успел заметить эсэсовца за спиной. Винтовка с размаха так треснула немца по арийской голове, что приклад треснул. А голова фрица лопнула как арбуз. Он бросил винтовку, сорвал лопатку с пояса, огляделся. На какого-то нашего бойца навалились сразу два ганса. Первому Еж саданул по шее, перерубив позвоночник. Второй успел отскочить, поднырнул под размах и прыгнул на Ежа, свалив его на пол. И стал душить, ломая кадык. Еж захрипел, забил ганса по спине кулаками. В глазах помутнело, Еж потерял сознание… – Андрюх, вставай. Все! Все! – кто-то бил его по щекам. Он помотал головой, приходя в себя. Невыносимо болело горло. – Ну, ты зверюга! – Дед с уважением разглядывал убитого. – Нос ему откусил и глаза выдавил. – Фу… – Ежа передернуло. – Молодец, молодец. А теперь собрались все. Бой еще не закончен. Сейчас пулеметчика выкурим – и отдыхаем. Раненых перевязать. Двое со мной. Вини, ты как? Тот сидел на полу, обхватив голову и покачиваясь из стороны в сторону. – Порядок, в танковых частях… Только шатает и тошнит. – Контузия… Сиди пока. Отдыхай. Еж, зверюга, ты со мной. В колокола позвоним… Кто еще. Вот ты, ага. Фамилия? – Рядовой Кашин. Цел? – Целее не бывает, товарищ командир. – Тогда вперед! – дед подобрал брошенный автомат. Пулеметчик все еще лупил с площадки колокольни. Осторожно ступая по крутым, изношенным временем и избитым войной ступеням они подымались наверх. Дед, шедший впереди, за очередным поворотом остановился. – Стоять! Германцев там двое, как минимум. Так, что на шару их взять не получится. Стойте тут. Один пойду… Ежели что, Еж, кидай гранату туда и дело с концом. – Может сейчас гранату? – Пулемет хочу ихний целиком… – У нас есть. – Этот вроде помощнее. Немцам хочу радость устроить. Ночную и неожиданную. Дед осторожно пошел дальше, заглядывая за повороты. Вот и люк… А немцев и впрямь было двое. Один лихорадочно набивал ленты, второй выцеливал по траншее красноармейцев. Дед прицелился… Второй номер поднял голову и лихорадочно заорал: – ПЕТЕЕР!!! И получил очередь грудь. Первый номер оглянуться не успел. Дед вылез на площадку, высунулся из окна и заорал: – Братцы! Все! Батальон тут же поднялся в атаку – сметая на своем пути гитлеровцев, зажатых между двух огней – с фронта и тыла. – Еж, подь-ка сюды! Еж вместе с Кашиным вылез на колокольню: – Ленты подавай. А ты помоги пулемет перетащить. Они переставили МГ в другой проем: – Ну, чудо немецкой техники… – Кирьян Василич дал длинную очередь по траншее, хорошо видимой по вспышкам выстрелов. – Хорошо… А вот еще! После третье очереди пулемет почему-то заклинило. |