Онлайн книга «Мы погибнем вчера [= Меня нашли в воронке ]»
|
А дед чего-то черкал в трофейном блокнотике, время от времени грызя карандаш. Потом повернулся к Марине: – У тебя глазки помоложе – напиши-ка в поминальничек всех ваших. – В смысле всех? – Которые в вашем отряде-то были сначала. – Поняла… Сейчас, Кирьян Васильевич, напишу… – Так… Между первой и второй… – поднялся снова Прощин. – А теперь как полагается, за товарища Сталина. Чокнулись и выпили за Сталина. Мужики водку, девчонки красного мозельского вина. – Чего-то от Леонидыча вестей нет… – задумчиво сказал Вини. – Поди в Москве уже, – ответил дед. – Ага… А нас тогда чего не дергают? Особист в покое оставил, странно. – Чего уж тут странного. Мы ему зачем? И в этот момент с колокольни раздалась короткая пулеметная очередь. Бойцы вскочили, расхватав автоматы и винтовки. С колокольни спустился один боец: – Воздух! – Черт, – ругнулся Прощин, – пожрать не дали, сволочи. Дед крякнул, вытер усы и побежал наверх. Первый разрыв ударил рядом со зданием. Затем второй, третий. – Эх, ты… Главное, чтобы в купол бомбой не попали. Хана нам тогда. Стены ходили ходуном от близких взрывов. Время от времени осколки залетали внутрь, кроша кирпич. Один пробил термос с супом и разбил пару бутылок. – Уууу… гадские сволочи… – злобно прошипел Еж. А сержант Прощин улучил момент и выскочил из церкви, помчавшись к блиндажу, который хотели сделать штабным. – Куда это он? – спросил кто-то. – Связисты, наверное, телефон уже поставили… И точно, сержант, петляя зайцем по открытому пространству, буквально нырнул в блиндаж. – Связь есть? – гаркнул он на связиста – Была, товарищ сержант. – Соединяй, быстро. Связист покрутил ручку: – Клумба, клумба! Я – тюльпан. Я – тюльпан. Ответьте. Клумба! Бубнил долго. Потом посмотрел на сержанта: – Не отвечают, товарищ сержант. Обрыв. Или свернулись уже. – Как фамилия, рядовой? – Якшин. – А зовут? – Герман. – Хе… Ну ты себе и имечко выбрал, прямо сказать не подходящее на текущую политическую ситуацию. Якшин пожал плечами. – Значит так, Гера. Мчись в штаб. Передай – немцы начали бомбежку. Значит атака будет. Нам подкрепления нужны. – Какие подкрепления? Полк-то в наступление ушел, за нами никого. Госпиталь да штаб. – Слышь ты, стратег фуев. Мы тут минут пятнадцать продержимся, если немцы как следует попрут. Так что хана будет и штабу и госпиталю. Понятно? Давай, Гер… Не подведи. Да подожди, сейчас немцы улетят и молнией беги. – Есть! А дед, тем временем, сидел на колокольне и ругался на фрицевские самолеты. Заходили те из крутого пике, стрелять по ним не было никакой возможности – приклад пулемета упирался в пол. Вдруг деда осенило: – Слышь, боец… – Колодкин. – Вставай-ка на четвереньки… – Зачем это? – Вставай, вставай… Тот встал в коленно-локтевую позу. Дед поставил ему на спину "МГ" и сказал: – А теперь приподымись на руках. Только башку не подымай. И не дыши, замри! Дед стал выцеливать "Юнкерсы". Они как раз заходили на второй удар по траншеям, слава Богу, пустым. Один пошел в пике, второй, третий, четвертый… Первый бомбы сбросил, стал выходить… Второй через ту же точку… Когда замыкающий стал выходить – дед пустил длинную очередь в место выхода. И "Юнкерс" влетел в эту смертельную струю! Мотор его задымил и заглох. Немец пошел боком в сторону леса, но выровнялся. Стал планировать, видимо, в сторону своего аэродрома. Но высоты не хватило. Рухнул в лес, зацепившись крылом о высокую сосну. Остальные шарахнулись в рассыпную. Дед им погрозил кулаком: – Тевтоны чертовы! Вы мне еще в ту войну своими тарахтелками кровь попортили. Все мечтал сбить хоть одного. – Можно дышать-то? – сказал "лафет". – Дыши, – снял пулемет с Колодкина дед. Самолеты же сбросили остаток бомб в поле и пошли, набирая высоту домой. Оказалось, что хваленые немецкие летчики очень не любили когда по ним стреляли и попадали. Дед уже начал спускаться вниз, как красноармеец заорал: – Немцы! Немцы идут! С танками! Из леса и впрямь выходили густой толпой фрицы. – Мать моя женщина… Сколько же их… Танки же выруливали как раз с той дороги, куда недавно ушли наши "тридцатьчетверки". – Странно, как же так-то… – прошептал Колодкин. – Отрезали с флангов. Чего странного-то…Как кура в ощип залезли, иттить… Вниз давай Прощин уже видел немцев, подбегая к церкви: – Рота к бою! Все целы? – Заборского ранило вроде… Витек, ты как? – Нормалек… Локоть левый… – Хреново. Кто самолет сбил? Колодкин показал на деда. – Ну, Кирьян Василич… – С уважением посмотрел на деда Прощин. – Тебе уже "Красная Звезда" полагается. Ты этак через неделю боев в генералы выбьешься… – Ему "Звезду" выпиши, – показал дед на Колодкина. – Я без него бы не справился. – А мне-то за что? – удивился тот. – Значит ты и… ты, Кашин. За ампуломет. Живо. Бабы! Пацана в охапку и в тыл. Пулеметчики, по флангам. Кирьян Василич. Лезь обратно на колокольню. Только за танками следи. Всё. Бойцы выскочили из церкви и бросились занимать немецкие траншеи. Немцы рыли качественно, зигзагами. Поэтому бомбежка повредила только часть окопов. Двадцать четыре бойца заняли свои места. А фрицы не торопились. Шли спокойно, покуривали. Некоторые даже карабины с плеча не снимали. А на расстоянии метров в двести от холма вообще залегли. Встали и танки, чего-то ожидая. – Чего это они? – спросил Еж. – Думают. То ли сразу сдаться, то ли до сорок пятого потерпеть. – пробормотал Вини, выбирая винтовкой из толпы немцев офицера. – Почему до сорок пятого? – поинтересовался какой-то боец. Кажется, Юдинцев, по фамилии. Ему, как самому крепкому из бойцов, досталось противотанковое ружье. Второй его номер, боец Русских, сидел на дне траншеи, держа наготове патроны. |