Онлайн книга «Мы погибнем вчера [= Меня нашли в воронке ]»
|
– Почему, почему… Так… К слову пришлось… – ответил Вини. – Ушастый ты больно, как я погляжу. – Слух хороший… За лесом что-то прогрохотало. Пронзительный свист… …Рита, Марина и Иванко отбежали уже на противоположную сторону холма. И тут Рита подумала, что надо было бы взять оружие с собой. Тот пистолет, который ее спас от Таньки-пулеметчицы ей так и не вернули. Увидев свежую огромную воронку от авиабомбы, она сказала: – Марин, посидите пока тут с Ванькой. Я назад сейчас мотнусь, автомат выпрошу… – Ритуль, может не надо… – В одну воронку, говорят, снаряд дважды не падает… Я мигом. Ванечка, тебе принести чего-нибудь? Тот кивнул. – Чего, Ванюш? – Хлеба и мяска вкусного… Ритка потрепала его по белокурой голове. И побежала обратно. Марина же спустилась с Ваней вниз. – Страшно, Ванюш? – прижала она его к себе – Нее… Я привык. – Как же ты тут жил-то бедненький? – Хорошо. Меня дяди-немцы кормили и песни пели. И у меня кот был. Он мне тоже песни пел. Его в ножку ранило, дяди-немцы его перевязали. Потом он куда-то делся. – А мама у тебя где с папой? – Тятька в прошлом году ушел на войну. А мамка зимой по воду пошла и не вернулась. – А братишка или сестренка у тебя есть? – Они тоже ушли куда-то. Тётя, а что такое война? Риту ударило взрывом в спину так, что она пролетела несколько метров и на несколько секунд потеряла сознание от удара о землю. Она оглянулась… Снаряд в одну и ту же воронку два раза не падает? А если весь холм изрыт воронками и ровного места больше нет? Время замедлилось. С неба падали жирные комья грязи. Девушка встала во весь рост и мертвенно пошла к воронке, не обращая внимания на взрывы. Мыслей не было. Не было чувств. Ничего не было. Только вонь сгоревшего тола. "Это я виновата, это я виновата, это я виновата… Ничего не слышу….как в детстве, когда болела и уши закладывало, мама что-то говорит, а ты ее как сквозь вату…" Сильным ударом кто-то сбил ее с ног и навалился сверху. – Рита, епметь!.. Вам что сказали… – заорал Вини. Потом стал ее лупить по бледным, помертвевшим щекам. – Ванька с Маринкой… – смотрела она сквозь него. – Что? – он бросил злой взгляд в сторону опадающего облака дыма. – Идем! Он поволок ее по земле за руки. Рита, наконец, встала и, покачиваясь, как пьяная, поплелась за Вини. – Бегом, млять! Гаубицы дали всего три залпа. Видимо, у немцев снарядов было не очень много. Пехота поднялась и снова пошла вперед, пропустив вперед шесть танков. – Придурки… – сказал Прощин. – Не могли в лесу конца обстрела обождать? Приготовиться… – Четверки… Фигово… – сказал Юдинцев. – Ты еще "Тигров" не видел, – ответил Еж. Тут в траншею свалился Вини с Риткой. – Оппа… Явление Христа народу… Ты откуда? – удивился Еж. – Ампулометчики! Огонь! Пуух – смешно хлопнуло за спиной. Медленно летящий по кривой шар было хорошо видно. Немцы отбежали в сторону от него. Шар шлепнулся в жидкую грязь и… И не разбился! – Вот тварь! – ругнулся Прощин. – Огонь! Траншея ощетинилась огнем. Несколько гансов упали, переломившись и падая назад. Остальные тут же залегли и открыли огонь. Хлопнула пэтэерка., сбив одному танку гусеницу. Он завертелся на месте. Пуух! На этот раз шар разбился. Несколько немцев катались, объятые пламенем. Дед с колокольни открыл огонь короткими злыми очередями. Один из танков остановился. Повернул башню, стал поднимать орудие. – Юдинцев, бей его! – Угу… пробормотал тот. Хлоп! Пуля чиркнула по броне пучком искр. – Сука… Патрон! Хлоп! – По щелям бей, сукин сын! – Угу… Хлоп! Танк выстрелил по колокольне. Попал чуть выше проема, но пулемет захлебнулся. – Патрон, богадедадушумать! Хлоп! – Есть! Танк задымил. Остальные поперли на холм. Грохот стоял такой, будто земля разверзлась. Винтовки, автоматы, карабины, пулеметы, гранаты, снаряды… – Да сколько же их… – Танков четыре осталось, товарищ серж… Юдинцев сполз по стенке траншеи. Пуля пробила каску прямо посредине. Еж подскочил и схватился за ружье. Выстрел! Ежа откинуло к противоположной стенке. – Вот это отдача… – глаза его побелели от боли. – Я, кажется, ключицу сломал. – Рита! – пнул ее сапогом, не церемонясь, Прощин, продолжая стрелять по немцам. – Сейчас… – она встала на четвереньки и подползла к Ежу. – Еженька… Ты как? Еж попытался ответить, но близкий разрыв плеснул ему землей в лицо. – Тьфу, гадство какое… Нормально, Ритуль. Рит! Эй! Ты это чего? Ритка лежала у его ног свернувшись, как кошка, клубочком. Он присел над ней и потряс здоровой левой рукой. – Ежик… А Ежик. Давай споем. – Споем, споем… – он перевернул ее на спину. Она зажала окровавленный живот руками. Осколок вошел в спину и, пробив насквозь ее тело, дымился, воткнувшийся в землю. – Ежик… Давай споем… Что это, что это, ай-яй-яй-яй… Ну-ка скорее пойди, угадай… – шептала она. Андрей, сглатывая слезы, запел тихонечко в ответ: – Это не кит, не селеееееееееедка, это подводная лооооооодка… – Лодочка, лодочка, ай-яй-яй-яй, ну-ка скорее скорей покатай… – улыбалась ему Рита. – И полети на простооооооооооре… – гладил он ее по щеке грязной рукой. – Ах, как волнуется моооооре… Небо почему-то стало голубым-голубым. Как море, видимое в ясный летний день откуда-нибудь с горы. Стало тихо-тихо. По траншее шел тот солдат из снов. А рядом плыл над земле голоногий мальчишка в тонкой белой рубашке. Солдат протянул Рите руку и улыбнулся. Она взялась за нее и боль куда-то исчезла. Он протянул ей свой смертный медальон. А мальчик серьезно так сказал им обоим: |