Онлайн книга «Прорвать Блокаду! Адские Высоты»
|
Пошли поисковика за водкой – он бойца и поднимет. – Эээй! – ору. – Кто бойца подымать будет? Потом встаю на колени, проверяю землю. Дождь стучит по капюшону и козырьку кепки. Рядом с бойцом – чернильная ручка малахитового цвета с латунным пером. На пере – серп и молот и число «1936». Один из мелких – Антон, кажется, – остается тут. Мы идем дальше. Вот он – Апраксин Бор. Метрах в пятидесяти от косточек – дачи стоят. На косточках и стоят. Интересно, а когда дачники свои огороды копают – они бойцов находят тут? И через десять минут мы в центре цивилизации. Асфальт. Машинки проезжают. Музыка из этих машинок. «Тынц, тынц, тынц!» Я – попаданец. Из сорок второго в две тысячи одиннадцатый. На нас – мокрых и очень грязных – не обращают внимания. Бомжи и бомжи. Мало ли тут таких? Ага… Нормально все, жители двадцать первого века. Мы сейчас вашего спирта купим – обратно в свой двадцатый. Мы живем в прошлом. Не волнуйтесь. Мы тут так – в гостях. – Здрасьте, барышня! – это я продавщице в магазе. – Водка есть в литровых? Желательно паленая… – Есть, пожалуйста, «Белуга». «Белуга» стоит тут восемь сотен за литр. Подозрительно дешево. Пэтэушник едва в обморок не падает от цены. – А чо эта дорого-то так, эта, а? Чо а? – А это мы с базы напрямую возим, – машинально отвечает «барышня» и тут же понимает, что фигню сморозила. – А она точно паленая? – с серьезной миной продолжаю я. – Да, конечно, еще никто не жаловался… Я хихикаю про себя. И беру какой-то «Кедровой» по сто восемьдесят за литр. Пять литров. И флегматично запихиваю бутылки в рюкзак. Потом внезапно вспоминаю старый анекдот и прошу две конфетки. Поворачиваюсь к пэтэушнику и говорю ему: – Три брать не будем. А то опять стошнит. Он не знает этого анекдота и замирает от ужаса. А потом берет полторашку пива. Дурак. Пиво на таком ветру нельзя пить. Только водку. Паленую. Когда я вышел, то пацан спросил. Торжественно так спросил. И как-то сакрально: – А зачем так много? – Конфет-то? Так нас же много… После этого он молчит всю дорогу и о чем-то размышляет. А я просто возвращаюсь в сорок второй. Пока ходили – ничего не произошло. Бойца с ручкой добрали. Подняли и еще одного. Зайцу повезло – наткнулся на лимонку. На щуп нашел. А лимоночка – в кармане. И полный набор – крупные кости и даже с черепом. Медальона опять нет. Ну, вот теперь можно и нормально пожрать. И только сели за курганом – дождь внезапно закончился. Ангелы решили, что мы заслужили пообедать без воды сверху… Степка достал две упаковки армейского пайка. Мы – банку тушенки, пять головок лука, буханку хлеба. И трехлитровый термос с чаем. Его Змей с собой таскает. Ну и сало, само собой. Без сала в такую погоду жить невозможно. Пэтэушники ничего с собой не взяли. Дети – уроды. Прав Еж. Жрут больше всех, а еду добывать не умеют. Пришлось обматерить. Впрок. Так-то бы, чисто педагогически, оставить их голодными – будут думать в следующий раз. На пайки молодежь сделала стойку: интересно им – а что там такое? Консерва рыбная, консерва мясная. Галет кучка, пакетик чая, парочка кофе. Витаминный напиток. И еще таблетки сухого спирта. Юди делает ямку под него. Степка тем временем открывает банки. Разводим в ямке огонь. Ставим на него сначала одну банку. Дожидаемся, когда сало растает. А потом макаем в нее хлеб, передавая банку по кругу. Заедаем дольками лука. Запиваем чаем с водкой. Вот это – самая вкусная на свете еда – макать хлеб в растопленный жир тушенки и запивать его горячим сладким чаем с водкой. И никакие суши с профитролями рядом не стояли. И разговариваем. – Слышь, пацан, а ты на кой хрен пиво взял? – Так вкусно же! – Ты же обоссышься сейчас со вкусного-то! – лошадино ржем над пареньком. – А мы водку не пьем… – Хе… Ты вообще… Первый раз, что ли? – Ага! – в голосе пэтэушника жизнерадостный восторг щенка. – Ты вообще зачем сюда поехал? – спрашиваю я, с хрустом пережевывая лук с салом. – Пряжку хочу найти. Немецкую. Чтобы там надпись – «Гот минс унс». – Мит унс, – машинально поправляет его Васька и ухмыляется. А мы замолкаем… Только я продолжаю: – А нах? – В городе носить буду! На ремень надену! – Встречу в городе – уебу лопаткой, – Буденный не смотрит на пацана. Он макает хлеб в горячий жир тушенки. Потом утирает подбородок и повторяет: – Уебу. Понял? – А чо? А? – удивляется пацан. – Ничо а, блять ты такая. Просто так. – Нацик, что ли? – спокойно говорит Еж, хрумкая галетой. Когда Еж спокоен – жди беды. Парень вдруг теряется. – Нацик… – констатирует факт Юди. – Тут его прикопаем или? – Оглянись, что видишь вокруг? – это уже я подал голос. – Ээээ… Поле. – А кто на нем лежит? – Мы вот сейчас лежим… – Идиот ты, – говорит Дембель. Я продолжаю разговор, не обращая внимания на реплики: – Бойцы тут лежат. Русские бойцы. Так? – Ну… Да… – А ты хочешь носить пряжку немца, который этих бойцов убивал? Что бы они, эти бойцы, с тобой сделали, если бы встретили в Кирове сорок второго? Молчание. Только ложки скребут по банкам. – Позже прикопаем. После захоронения, – опять вздыхает Юди. – И билет сдадим. А бабло пропьем! Васька ухмыляется. Найти эту пряжку тут – дело тяжелое. А носить ее… Последнее дело. И, конечно же, начинаем спорить. Спорить о том, что видим вокруг. О том, что нужно ли было класть солдат в этих болотах? Так ли был бессмыслен Невский пятачок? Может быть, стоило просто держать оборону, дожидаясь побед под Сталинградом? – Немцы бы оттащили отсюда резервы, и тогда можно было бы прорывать. Ведь в итоге так и получилось! – Ага… Получилось бы… Это кто ж в августе сорок второго года знал о Сталинградской победе? Немцы были так уверены в своей победе на юге, что одиннадцатую армию фон Манштейна перекинули не на юг, а именно сюда. Под Питер. И если бы наши тут просто сидели в болотах, что бы было? – И что? Потерь бы было меньше! Я не выдерживаю и вставляю свои пять копеек: – А то же самое, что и во Франции. Сидели себе за линией Мажино – в футбол гоняли. Потери были минимальны. Какого-то капрала шлепнули через два месяца после начала войны. Немцы, наверное, долго извинялись перед родственниками. А потом раз! И нет Франции. |