Книга Горький вкус времени, страница 124. Автор книги Айрис Джоансен

– Только не правда. Похоже, в прошлом я часто лгала себе. – Катрин трепетно улыбнулась. – Но с сегодняшнего дня постараюсь быть с тобой правдивой.

Франсуа сжал ее лицо в ладонях и заглянул в глаза.

– Катрин, я… – И поцеловал ее мягко, ласково, с исключительной нежностью. Выражение его лица было также прекрасно, как рассвет, встающий над полями Вазаро. – Любовь моя.

Радость Катрин была столь сильна, что она едва могла ее вынести с открытыми глазами. Когда она открыла их, Франсуа смотрел на нее с тем же выражением, и Катрин почувствовала, что сейчас разрыдается от счастья. Надо было что-то сделать, сказать, дабы не утопить радость в слезах. Она неуверенно рассмеялась.

– Стало быть, решено. – И оглядела квартиру. – Мне надо что-то предпринять, чтобы привести это место в божеский вид. Не понимаю, как ты можешь жить здесь, где стены дышат могильным холодом. Если мы останемся тут на какое-то время, то нам понадобятся одеяла, ковры, занавески на окно. И, наверное, удобное кресло у печки, чтобы…

– Нам? – Франсуа покачал головой. – Ты не можешь здесь оставаться.

– Еще как могу. Я буду жить с тобой в Тампле столько же, сколько и ты, Франсуа. Имей в виду, в Вазаро я вернусь только с тобой.

– Катрин, я не могу поехать с тобой. Мне очень многое надо сделать здесь.

– Я знаю, Жюльетта мне говорила. – Катрин протянула руку и дотронулась до щеки Франсуа. «Он принадлежит мне, – с удивлением подумала она. – Я имею право протянуть руку и погладить его, когда захочу». – Значит, я помогу тебе. Мы очень хорошо работали вместе в Вазаро. Я уверена, мы сможем так же хорошо справиться со всем и здесь.

– Нет. – Франсуа упрямо сжал рот. – Ты не можешь оставаться в Тампле. Ради бога, Катрин, это же тюрьма!

– Тем более наше жилище должно быть теплым, уютным домом. – Катрин легонько поцеловала его в щеку и направилась к двери. – Сюда несут мои вещи. Посмотрим, сможет ли этот симпатичный капитан отыскать для меня шкаф в этом огромном пространстве? Я должна вернуться в дом Жан-Марка и выпросить белье и одеяла.

– Вот там и оставайся.

– И мы должны постоянно поддерживать огонь в печи. Эти каменные стены ужасно мокрые.

– Катрин, у меня нет ни малейшего намерения делать тебе пропуск. Охранники откажутся впустить тебя назад.

– Нет, не откажутся. – Катрин помедлила у двери, оглянувшись на мужа с бесконечно любящей улыбкой. – Потому что тогда я просто сяду у ворот и стану плакать и причитать, пока мне не позволят войти к тебе. А это привлечет любопытных, не так ли?

– Да, но ты все же…

– И все внимание в настоящий момент будет сосредоточено на тебе. Кроме того, ты ведь женился на мне, чтобы защитить от глаз республики? Ты хочешь, чтобы слухи о бедной покинутой жене дошли до ушей коммуны?

Лицо Франсуа осветилось нежной улыбкой.

– Ты ведь так и поступишь, да?

Катрин безмятежно улыбнулась в ответ.

– Конечно. По-моему, я ясно изложила свою позицию. Если ты хочешь отсюда уехать, ты должен побыстрее выполнить свою задачу, чтобы мы могли уехать оба.

Франсуа сокрушенно покачал головой и церемонно поклонился.

– Сделаю все, что в моих силах, чтобы услужить вам, мадам.

– А я сделаю все, чтобы услужить вам, – негромко сказала Катрин, на мгновение задержав на нем взгляд, прежде чем отвернуться и отпереть дверь. – Не забудь про шкаф.

* * *

Теперь холодный пол покрывал савоннский ковер с рисунком цвета беж и слоновой кости, а на окне висели тяжелые розовые бархатные шторы. Полотняное одеяло сменило ярко-красное бархатное покрывало, а рядом с печью стояло огромное кресло с подушками кремового цвета и скамеечкой для ног того же цвета.

– Не так уж плохо. – Катрин критически оглядела комнату. – Желтые занавески в моей комнате в Вазаро мне нравятся больше, но эти тяжелее и лучше уберегут от холода.

– Ты оставила Жан-Марку хоть какую-нибудь мебель? – спросил Франсуа, откидываясь и кладя голову на подушки кресла. – Насколько я помню, он любил это кресло. Когда мы встречались в золотом салоне, он всегда в нем сидел.

– Тебе оно нужнее, чем ему, – улыбнулась Катрин. – Не волнуйся, он не возражал, когда я его забрала. У Жан-Марка много кресел, а он пожертвовал нам только одно. – Она поежилась. – Здесь все еще прохладно. Похоже, мы так и не избавимся от этого холода. А у малыша в квартире так же промозгло?

Франсуа кивнул.

– Но нельзя сказать, что у него нет удобств. Симоны по-своему очень хорошо с ним обращаются. Недавно они позволили ему жить нормальной жизнью. – Губы Франсуа скривились. – Хотя, видит бог, сначала они по приказу старались превратить его в то, что хочет республика.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Симон получил распоряжение воспитать его как самого обычного человека.

Катрин озадаченно нахмурилась.

– Что же они сделали?

– Водили к нему шлюх, научили его пить вино, как воду. Большую часть времени перед казнью матери он провел в пьяном угаре.

Катрин с ужасом смотрела на Франсуа.

– Но он же еще маленький мальчик. Как они могли с ним так поступить?

– В представлении Симона это рай для обычного человека, – сухо ответил Франсуа. – Шлюхи, вино и время, чтобы наслаждаться и тем, и другим. Он считал, что всего лишь выполняет свой долг и показывает мальчику, как надо хорошо проводить время.

Катрин было очень жалко ребенка.

– А как теперь Людовик-Карл?

– Для своих лет он стар. Когда я смотрю на него и вспоминаю Мишеля… – Франсуа встретился глазами с Катрин. – Они лишили его детства. Я хочу вернуть ему то время, Катрин, но не знаю, сможет ли кто-нибудь это сделать. Глаза Катрин наполнились слезами, она услышала в его голосе усталость и отчаяние. Он так давно и так долго сражался в неравной борьбе и проигрывал так же часто, как и побеждал. Господи, помоги ему не потерпеть поражение в этот раз!

– Когда я смогу увидеться с ним?

– Завтра. Дважды в неделю я ужинаю с Симонами, а потом играю в карты с ним и несколькими офицерами. Ты уверена, что хочешь пойти со мной? Они грубые, неотесанные люди.

– Сборщики цветов в Вазаро, уж конечно, не из Версаля, – улыбнулась Катрин. – А они мне очень даже нравились. – Улыбка сошла с ее лица. – Впрочем, я не думаю, что эти люди будут мне по душе. Приводить девок к восьмилетнему мальчику…

Франсуа протянул Катрин руку, и она подошла и встала перед ним. Он взял ее руку и поднес к губам.

– Ты всегда сможешь вернуться в свой сад.

– Нет, не смогу, – прошептала Катрин. – Без тебя – нет. Без тебя – больше никогда, Франсуа.