Книга Понравиться леди, страница 47 – Сьюзен Джонсон

— И легко выпутаться, когда мне нужны годы покаяния.

— Почему ты не приказала мне встать на колени?

Он опустился на пол, но она подняла его за волосы, схватив пригоршни длинных шелковистых прядей.

— Пожалуйста, будь хоть немного серьезнее!

Лицо его немедленно приняло торжественное выражение.

— Если тебе нужно покаяние, я начну каяться, — объявил Робби, поднося ее руки к губам и осыпая поцелуями. — Только люби меня, как люблю тебя я!

Роксана снова с невероятной ясностью поняла, что любит его. Давно.

— Скажи, что я не пожалею об этом, — прошептала она.

— Я не позволю тебе пожалеть.

— Я достаточно безумна, чтобы верить тебе.

— А я безумно влюблен. Могу я заинтересовать вас, леди Килмарнок, самыми обычными занятиями любовью? Полагаю, вы предпочитаете именно их?

— Я предпочитаю все, что угодно, пока рядом со мной красавчик с рыжими волосами и дьявольским обаянием.

— Именно это я надеялся услышать, когда взбирался по скользкой гранитной стене!

— В следующий раз я открою дверь.

— Это ни к чему. Больше я с тебя глаз не спущу!

— Я с тебя тоже. Вокруг тебя вьется слишком много женщин!

— О мужчинах мы говорить не будем, — проворчал Робби, сдерживая свое недовольство в интересах только что заключенного перемирия.

— Ты их отпугнул. Мне следовало бы брать уроки у Дженет Линдсей и сестер Дункан.

— Не трать времени. С ними я чувствовал себя монахом, они меня совершенно не волновали. А ты чувствовала то же самое по отношению к своим поклонникам?

— Да-да, — смеясь, согласилась она. — Совсем как монахиня!

— Вполне разумный ответ.

Она встревожено посмотрела на него:

— Мне не нравится твой тон. И с тобой я вовсе не должна быть благоразумной.

Наступило короткое молчание. Насыщенный эмоциями вечер, их ревность, ссоры — все это мешало окончательному воссоединению.

— Прости меня, — сказал наконец Робби.

— Уверен, что тебе нужно мое прощение?

— Хочешь, чтобы я умолял? И это когда…

Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Очевидно, покорность бьша для него абсолютно новым состоянием.

— Когда что?

Наверное, Роксана слишком много выпила сегодня. Или действительно хочет, чтобы он молил?

Робби прищурил темные глаза и посмотрел на свои исцарапанные при подъеме пальцы.

— Ладно, скажу. Когда все остальные мужчины наслаждаются твоими чувственными чарами, не пресмыкаясь перед тобой!

— Хочешь сказать, что я выделяю тебя из толпы?

— Желаешь услышать правду?

— Разумеется.

— Не думаю, что я способен пресмыкаться.

— Но ты не уверен?

— Иди к черту.

— А ты отправляйся домой. Я не просила тебя приезжать.

— Предпочитаешь лорда Джеффри?

— Навряд ли.

— Или Уинтона?

— Нет.

— Возможно, маркиза Розлина?

Сегодня все толпились вокруг нее, сгорая от ожидания.

— «Нет, нет, нет!» — вот мой ответ им всем. Это успокоит твое тщеславие?

— Мое тщеславие тут ни при чем.

— А что при чем?

— Мое сердце.

— И?

— Не дразни меня, Рокси, — вздохнул Робби. — Я пришел сюда не для того, чтобы ссориться с тобой.

— И все же ссоришься.

— Ты мне слишком небезразлична. Намного легче очаровать женщину, когда тебе на нее плевать.

— Зато такая любовь отнимает меньше нервов.

— Боже, опять ты не в настроении, — поморщился Робби.

— Наверное, созерцание тебя в компании твоих обожательниц вывело меня из равновесия. А милая сценка в холле достойно завершила мой вечер.

— Мой вечер был не лучше, — пожал плечами Робби, вспоминая о назойливых приставаниях обезумевших от похоти женщин. — Но от меня зависит, чтобы остаток ночи прошел намного приятнее. Смотри! — Он протянул руки. — Вот уже в третий раз я проливаю кровь ради тебя.

— И вид твоей крови должен меня утешить?

— Нет, но ты должна любить меня, как люблю тебя я, — мягко повторил Робби. — Пожалуйста, Рокси, может, хватит ссор?

Его вкрадчивые слова, казалось, проникли в ее сознание и усмирили гнев. Но по-прежнему ни в чем не уверенная, Роксана боялась, что не справится со сложностями, связанными с любовью к такому человеку, как Робби Карр.

— Мне нужно хотя бы извинение. И не одно.

— Я с радостью кладу к твоим ногам десять тысяч извинений. Или миллион, если ты снова улыбнешься мне.

Гордость и самоуверенность Робби были жестоко уязвлены. Он стоял перед ней, босой, полуодетый, высокий и сильный, с окровавленными по ее вине руками, и складывал к ее ногам миллион извинений.

— Не знаю, — выдохнула Роксана едва слышно, сраженная серьезностью его намерений и своим желанием. — Не знаю, люблю ли я тебя, как ты меня любишь… или больше.

— Не больше, — спокойно ответил Робби. — Больше невозможно.

Быть любимой так сильно… Его слова были факелом, поднесенным к ее дремлющей страсти. И она улыбнулась открытой, теплой улыбкой.

— Сними рубашку.

Робби повиновался.

— А теперь панталоны.

Он не подчинялся приказам с раннего детства. И даже тогда — лишь некоторым. И теперь чувствовал себя неловко в подчиненной роли. Но тем не менее сделал, как она велела. Расстегнул панталоны, спустил и ногой отбросил в сторону.

— Надеюсь, ты достаточно позабавилась?

— Побалуй меня, дорогой. Ты выглядишь великолепно… с головы до ног, — пробормотала Роксана, не сводя глаз с его могучей плоти.

— А ты выглядишь как женщина, которую прямо сейчас возьмет ее любовник.

Она слегка откинула голову и пристально оглядела его. Он сухо улыбнулся:

— Не сейчас.

— Тебе с таким трудом дается покорность?

— Я бы нашел другие слова, — пожал плечами Робби.

Роксана фыркнула.

— Ты добиваешься невозможного, — признался он.

— А если я начну настаивать?

— Придется заставить тебя изменить свое мнение.