Онлайн книга «The Телки два года спустя, или Videoты»
|
Единственной проблемой был червяк. Он заполз ко мне в душу в том самолете. Почти каждый гребаный день он чего-то просил, сверля желудок. И вот когда, как мне казалось, он уже медленно умирал, червяк ожил. Антон подбросил ему какую-то хреновину. Он сожрал ее, набрался сил и теперь не просит. Он требует. Червяк говорит мне: нет, чувак, дело в не деньгах и статусе. Дело не в русских или голландских женщинах. Тебе не хватает другого. Твои губы, чувак. С ними проблема. Они больше не чувствуют соли. Им нужна недосказанность, и мы с тобой это знаем. Нам нужно что-то большее, чем сегодня. Мы умираем, чувак. Я и ты. Нам нужен горизонт, но его больше нет. Ты его не видишь. – Ну какого черта я там буду делать? – спрашивал я червяка. – А какого черта ты делаешь здесь? – Я не знаю, как делать это гребаное шоу! Я даже не знаю, в чем там смысл! – Там никто не знает, как делаются шоу. Все, кто знали, сидят здесь, на VH1 или MTV. – Ты предлагаешь мне воровать идеи здесь и воплощать там, членистоногий ты мой? – Воруют бездарности, гении заимствуют, неуверенный ты мой! – Я обосрусь... – Ты уже обосрался... – Поехать туда и влипнуть в такой же блудняк, как с Олей? – Остаться и брать содержательные интервью у овец? – Даже если у меня получится, потом этот канал обанкротится, или его закроют, или что-то в этом духе обязательно случится! – С твоим-то телеканалом уж точно ничего не случится. – Я больше не хочу быть молодым дарованием, будущей звездой! – Ты ею не был, чувак! – Был! – Будешь, ты хотел сказать? – Я ничего не хотел тебе сказать, урод! Это ты сказал! – Ты сдохнешь здесь... – Скорее я сдохну там! – Это верно, здесь ты сдохнешь медленнее. – Я БОЮСЬ!!! – Купить тебе ксанакс? Только вот у меня с наличными сейчас туго, а у тебя? – Fuck you! – O-o-o, please, do me a favor... Я вернулся домой в одиннадцать. Через несколько минут после моего возвращения из спальни вышла Хелен. – Привет! – Она поцеловала меня. – Ты давно проснулся? Ты так ворочался всю ночь! – Я? – Ее губы показались мне какими-то особенно сухими. Я выдержал паузу, чтобы удостовериться в том, что Хелен в самом деле не заметила моего отсутствия. – Я... нет, не очень. Вообще-то да... в смысле, спалось плохо. Еще голуби эти... – Что голуби? – Она полезла в холодильник. – Ну или чайки! Одним словом, птицы очень кричали. – Да? – Хелен приподняла жалюзи и посмотрела в окно. – Странно. Погода хорошая, море, скорее всего, спокойное, чего бы им кричать? – Действительно странно. – Я достал сигарету, не зная, что ответить. – Может, они чувствуют шторм, или ветер поднимется и всякое такое? – Тебе когда нужно быть на студии? Может, успеем выпить кофе на пляже? – Кофе на пляже? – уточнил я и изобразил страдальческую гримасу. – Нет, дорогая, сегодня не получается, прости. Я бы очень хотел, но... пойду собираться. – Скорее бы суббота, правда? Мы проведем на море целый день, с нами поедут... – Правда! – ответил я уже из комнаты. Кто поедет с нами в субботу, я уже знал наизусть. Я огляделся по сторонам и поймал себя на мысли, что чувствую себя как в гостиничном номере, из которого нужно выписываться. Достал из ящика стола российский загранпаспорт и кредитную карточку, на которой были астрономические накопления, сделанные мной за последние два года. Около пяти тысяч евро. – Я вспомнила, как Ханс напился в прошлые выходные на пляже! – смеялась Хелен из кухни. – Он такой потешный, этот Ханс! Помнишь, как он изображал медведя? – Конечно! – Я наигранно засмеялся. Паспорт. Кредитные карточки. Что еще? – Интересно, он приедет завтра? – Обязательно! – «И завтра, и через неделю, и через две. И опять будет изображать медведя». – Ханс очень смешной парень, хочешь, я ему позвоню? – О, было бы здорово! А Лаура готовит всем большой сюрприз, представляешь? – Какой же, милая? – Футболка с принтом из ядовито-зеленых грибов, солнцезащитные очки Cuttler & Gross в черепаховой оправе. Еще одни, такие же, но с простыми стеклами. Положил все это в рюкзак. – Она обещала показать всем своего нового парня. Говорит, он футболист в каком-то клубе первого дивизиона. – Ух ты, здорово! Я обожаю футбол! – Я прошел в спальню, выдвинул бельевой ящик и молниеносно собрал свое нижнее белье, потом быстро пробрался в ванную и достал еще кое-что из корзины. Ненавижу оставлять у девушек свое белье. Говорят, это портит карму. – Слушай, а у русской сборной голландский тренер, да? – Хелен наконец вышла из кухни, и теперь мы стояли нос к носу. Она держала в руках чашку кофе, я – рюкзак. – Ага. Может, он нас научит играть, а? – Свободной рукой я обнял Хелен за талию и прижался губами к ее шее. – Не сейчас, милый. – Она наигранно отстранилась. – В смысле? – не понял я. – Ты опоздаешь на студию, а я – в университет. – А... ну да. Конечно... – Я нырнул обратно в комнату. – Ты во сколько сегодня освободишься? Как всегда в пять? – Думаю, да. – Что еще? Что еще? Бонг! Конечно! Таких там точно нет. Сунул его в рюкзак и пошел в прихожую. Бросил на руку ветровку, влез в кеды. У двери стояли еще одни, черные. Повертел в руках рюкзак. Нет, не влезут. – Сегодня мы ужинаем с моими родителями, милый, ага? – В семь, ага? – улыбнулся я. – Но лучше приехать в половине восьмого? – Точно. – Она подошла ко мне и чмокнула в губы. – Счастливо! – Пока! На тумбочке в прихожей остался лежать фотоаппарат. В последнее время я много снимал. Несколько секунд подумав, я стал открывать дверь. Зачем мне фотоаппарат? Надеюсь, фотографировать теперь будут меня. Часто. Через сорок минут электричка довезла меня в Скипхол. Раза с пятого дозвонился до Антона. – Алло-о-о-о, – промычала сонная скотина. – Встреть меня в Москве, через четыре часа в Шереметьево. – В смысле? – зевнул Антон. – Я чего-то не врубаюсь, а сколько сейчас? Ты куда в такую рань собрался? – Еще довольно рано для мастеров искусств! – съязвил я. – Я лечу в Москву, врубаешься, придурок? – Ты?! В Москву?! А... А!!! – дошло наконец до Антона. – Решился все-таки? – Подумал, как же вы справитесь без меня, бездари! |