Онлайн книга «The Телки два года спустя, или Videoты»
|
– Бери. – Он нехотя расстается с айподом. – Я все равно усну. – А я все равно нет! – Я надеваю наушники и закрываю глаза. Самолет начинает разгон. Краем глаза вижу, как Даша судорожно вжимается в кресло. Чувствую ее потную ладонь на своем запястье. Самолет отрывается от земли. «Чертов город, – думаю я, – давно мы не виделись!». В наушниках звучит сирена машины «скорой помощи», начинает играть «Warrior’s Dance». Я смотрю в иллюминатор на лес, деревья становятся все меньше и меньше. Самолет набирает высоту и начинает выполнять разворот, открывая моему взору большой залив на востоке. Много воды, совсем как там. Тогда все так же началось с сирены амбуланса. Я закрываю глаза и мысленно уношусь на полтора года назад. Точно. Сначала была сирена, а потом голубь... «...Гугу-ку, гугу-ку, гугу-ку», – монотонно бухтел уличный голубь. Вообще-то эта птица не голубь, а горлинка, ну или.... короче, не знаю, как она называется. Знаете, такие крупные сизые твари с большими загнутыми клювами желтого цвета? Обычно они водятся в приморских городах и кряхтят по-особенному, не так, как наши. Помоему все-таки горлинка, хотя какая, к черту, разница? Пока я размышлял, как называется птица, ее бухтение достало меня окончательно. Я встал и закрыл окно. На часах было около трех утра. Спать не хотелось совершенно. Не спать, в общем, тоже. Я выбрал промежуточное решение – информационного транса – пошел на кухню и включил все имеющиеся в доме средства связи с сатанинским миром: телевизор, компьютер и, зачем-то, мобильный телефон. Хотя допустить, что кто-то наберет тебя в три ночи по среднеевропейскому невозможно. Завтра мы сдадим вечерние новости, и я поеду ужинать к родителям Хелен. Там будут папа и мама, младший брат Томас, который второй год пытается поступить в университет (не уверен). И родители расскажут о том, как планируют летний отдых в Испании. В этот раз они поедут вдвоем, а не с этими тупицами Ван Бросхортами, и хорошо бы еще взять Томаса, но у него вроде экзамены, так, может, вы с Хелен заедете на несколько дней? Рядом с нашими апартаментами есть отличная недорогая гостиница, три звезды. Там прилично кормят и варят отличный кофе, правда, Тео? И папа утвердительно кивнет, чуть поморщившись, потому что накануне одолжил Томасу триста евро, которых сыну не хватало на поездку с девчонкой в Италию, взяв с него, в качестве обеспечения, слово, что сын пойдет осенью учиться ХОТЬ КУДА-НИБУДЬ! А я поверну голову к окну, чтобы они не увидели моей улыбки, потому как мне-то отлично известно, что ни в какую Италию Том не едет, что едет он на Ибицу, как и в прошлом году, а триста евро, если уж быть до конца честным, нужны ему для того, чтобы зависнуть на грядущих, следующих и следующих за следующими выходных в Роттердаме, Двельфте и Кельне и основательно изучить творчество мастеров фламандской школы... Тиесто, Ван Дайка и Майло. А в субботу мы с Хелен и друзьями поедем на пляж, в воскресенье на... Стоп! Разве завтра уже пятница? Дррр-дррр, дрррр-дррр, подтверждает мои опасения Скайп. Anton calling. Answer/Ignor. Значит, четверг. Антон всегда звонит в четверг. Отвечаю. На экране оживает московская квартира. Черно-белая фотография во всю стену. На фотографии старик с лицом, изборожденным морщинами, затягивающийся предположительно сигаретой. За спиной старика контуры моря. Обложка альбома The Cure «Staring at the sea. The Singles 1987– 1989». На фоне фотографии голова Антона с довольно четко наметившимися залысинами. Лицо какое-то зеленоватое, то ли из-за нездорового образа жизни, то ли из-за света монитора. – Ну чё? – спрашивает Антон так, будто мы расстались двадцать минут назад. – Ничё, – пожимаю я плечами. – Чё не спишь, у тебя же три ночи? – А у тебя пять утра, и что с того? Ты как семейный доктор, звонишь узнать, как моя ветрянка? – Слушай, я все-таки бросил Шохину! – Кого? – Ну Светку, помнишь, я тебе рассказывал? Из страхования. Ща, погоди! Антон посылает мне файл с фотографией стройной шатенки лет двадцати пяти, призывно изогнувшейся на фоне какого-то мраморного парапета. – Прикольная девчонка, ты мне ее показывал! – резюмирую я, хотя совершенно не могу ее вспомнить. – Ага. Понимаешь, я больше не мог, – Антон принимается энергично жестикулировать. – Она... она меня достала. Постоянный базар о том, чтобы переехать ко мне «насовсем». Можешь себе представить, она так и говорила: НАСОВСЕМ! Причем голосом судьи, который вписывает тебе пятерик за распространение. И еще, – Антон отворачивается от экрана, чтобы чихнуть, – еще она стала называть меня «милый»! Вот твоя Хелен называет тебя «милый»? – Неа, она же голландка. Она таких слов не знает. – Ну а... honey? – Honey? – Я задумываюсь. – Пожалуй, да. – Honey – это еще куда ни шло, – кивает Антон. – Это еще куда ни шло. И потом, у Светы интеллектуальный уровень... Мы любим старые советские песни и считаем, что Луи Армстронг – это боксер, зато утверждаем, что разбираемся в морском праве. В общем, сплошное хеджирование рисков головного мозга. – Хед... чего головного мозга? – Забей! Какие новости вообще? – Бонг разбил. – Я закусываю нижнюю губу. – Да? И что? – В смысле? Новый купил. – Жалко. Хороший был бонг. – Новый такой же. Даже еще лучше... наверное, – неуверенно добавляю я. – Ясно. Как Хелен? – Спит. – Передавай привет. – Передам как проснется. – Чего на работе? – Я на серфинг встал. Вчера катался почти до сумерек, все тело ломит, будто вагоны разгружал. – Ты никогда не разгружал вагоны. – Антон прикуривает и выпускает дым в экран. – Ты, можно подумать, разгружал! – огрызаюсь я и машинально открываю ящик стола, чтобы найти, чем занять руки. Первым попадается пластиковый пакет. – Ну так как у тебя на работе? – Нормально. Завтра едем снимать в Зиланд, там рыбаки митинг собрали, мутят. Галдят за какие-то льготы. Или не за льготы. – Я чешу в затылке, пытаясь вспомнить, против чего все-таки митингуют рыбаки. – Как интересно! – хмыкает Антон. – А у нас большие перемены. – Монархию ввели? – Я достаю пакет, папиросную бумагу и принимаюсь сворачивать джойнт. – Нет, не в стране. – Ваня женился? – уточняю я. – Ваня женился год назад. – Развелся? – поправляюсь я. – Короче, о Ване. – В руках Антона появляется «беломорина». – Ваня три месяца назад устроился работать на музыкальный канал М4М, знаешь такой? – М4М? – Я судорожно перебираю в голове названия знакомых музыкальных каналов. – Это, должно быть, какой-то ваш? |