Онлайн книга «The Телки два года спустя, или Videoты»
|
– Нет, ты не кусаешься, – отвечаю я, отходя от нее на несколько шагов, – ты заглатываешь сразу. – И куда ты вчера пропал? – спрашивает Даша, изучая свое отражение в металлическом ведерке для льда. – Я вернулась в лофт, просидела там целый час одна... как дура... – Так уж и одна? – Я отворачиваюсь, чтобы заказать очередной бокал австралийского «Шираза». – Ну, периодически подсаживались какие-то особи, не без того. – Она поправляет челку. – В какой-то момент мне даже показалось, что я увидела твою спину. Начала тебе махать, кричать... А потом я тебя потеряла. – Я сам себя потерял той ночью, – смотрю на ее ярко-красный, свежий маникюр. – Очнулся утром, кажется, еще пьяным. Еле отошел к полудню... – Ну и зачем ты мне устраивал все эти сцены ревности, глупыш? – Она кладет свою узкую ладонь на стол, видимо, ожидая, что я невыносимо нежно накрою ее своей. – Я? – благодарно киваю официанту, принесшему бокал. – Ты путаешь. Я устраивал сцены ненависти. – Почему? – По многим причинам. – Ты дуешься на меня за то, что я уехала? – Она придвигает ладонь еще ближе. —Просто я не хотела, чтобы вы с Хижняком подрались. – Ничего страшного, у нас хорошие гримеры! – «Ты себе так руку растянешь, зайка». – Послушай, ну я же сразу почти вернулась... Ой, что это? – Она выуживает из тарелки синий лепесток. – Писала тебе всю ночь, а ты... пропал... – Вынужденно исчез с радаров... У меня, кажется, батарейка села... – Смотри, и тут такие же! – Она указывает вилкой на вазу. – Это их лепестки у меня в тарелке? Я пожимаю плечами. – Какие-то они совсем увядшие, – говорит она так, будто это действительно важно. Огни свечей на нашем столике отражаются в оконных стеклах. – Пожалуй, да, – безрадостно отвечаю я. – Наверное, так задумано, – роняет она не менее дежурное. Я опять пожимаю плечами. Минут пять молча кушаем. У меня начинает болеть голова. Растворил бы кто аспирина, или меня растворил в ее стакане с водой. – Слушай! – Она сосредоточенно режет стейк, потом резко останавливается. – А как наша общая знакомая поживает? – Какая? – наливаю ей воды. – Наташа. Не делай вид, что не понимаешь, о ком я, – в глазах Даши возникает какая-то отчаянная злоба. Как у жителя спального района, внезапно услышавшего, что сосед женился на дочери крупного губернского предпринимателя. – Какая еще Наташа? – сосредоточенно делаю удивленное лицо. – Не придуривайся, ты не такой пьяный был, когда она к нам на террасе подошла. – А! Училка? Не знаю, – пожимаю плечами, – наверное, детям историю преподает. – А ты еще не записался к ней на дополнительные занятия? Так, случайно? – Дашенька, прекрати, пожалуйста! Ты же знаешь, что вся эта интеллектуально вмазанная публика меня не особо интересует. – Я черчу в воздухе вилкой замысловатую фигуру. – А мне показалось... – А ты крестись. Ты же православненькая? В самолетах крестишься? – Не думаю, что это тема для шуток! – фыркает Даша и лезет в сумку. – Церкви или самолеты? – Церковь, – кажется, она отвечает из-под стола. – Ты это сейчас серьезно? Или готовишь себя к новому позиционированию, в связи со строительством часовни в Останкино? – Хватит! – Даша выныривает из сумки с сигаретой в зубах. – Ну ладно, ладно! – даю ей прикурить. – Я не хотел задеть твои религиозные чувства. Кстати, что у нас завтра на корпоративе-то будет? – Танцы, караоке, раздача призов, – она выпускает дым, – и всякая такая пурга. Давай свалим пораньше? – Куда? – К тебе, ко мне. Какая разница! Погуляем по ночному городу. – Давай, – я поднимаю бокал, мы чокаемся. – Если нас не съедят корпоративные клиенты и не раздавят фанаты караоке, я с удовольствием. – Я буду тебя оберегать. – Она наклоняется ко мне. – Знаешь, я подумала, что мы очень похожи. «Нормальное заявление. Чем же мы похожи, зайка? Книжными завалами в туалете? Вместе покоряли Москву? Имеем дисконтные карты в одних и тех же магазинах? Слышал, что тебе нравится Depeche Mode, и мне стыдно. Не могу позволить себе любить с тобой одну и ту же музыку». – Мы похожи тем, что нам по жизни интересно, понимаешь, о чем я говорю? – Угу, – киваю я. Мне-то как раз по жизни скучно. – Понимаешь, я когда тебя первый раз увидела на канале, сразу подумала: какой интересный человек! – Угу, – снова киваю. А я подумал: «Какая у нее задница!» – Давай в следующем сезоне сделаем совместный проект! – Это какой? Ребенка, что ли? По спине бегут мурашки. – Что-то абсолютно новое! Ну, например цикл интервью вдвоем. Я смогу пробить проект у Лобова. – С кем? – С разными интересными людьми. – А они есть? – Да брось ты! Понимаешь, главное – найти в человеке, за что зацепиться. Вытащить из него что-то такое... Например, возьмем женских персонажей... – Боюсь, мы сможем вытащить из них только силикон! – Понимаешь.... Далее следует каскад имен, которые в обычной жизни я стараюсь не произносить вслух. «Что-то абсолютно новое» оказывается смесью приторных «Женских историй» Оксаны Пушкиной с нудятиной типа «Школы злословия». «Модные декорации», «провокационные сюжеты», «неожиданные повороты» – она осыпает меня конфетти из телевизионных штампов, сверкая глазами и искренне веря, что вот так, запросто, меж двух чашек кофе, она сказала новое слово в жанре интервью. Даша произносит свое «понимаешь» как минимум раз двадцать, а я не понимаю. Не хочу понимать. У меня нет сил и желания делать с ней что бы то ни было. – И кто мог бы быть нашим первым героем? – спрашиваю я от нечего делать. – Например, адвокат Павел Астахов. А что? Мне кажется он очень интересный человек – Павел кто? – Я ныряю в чашку кофе. – Свежая, а главное – интересная фигура. Мы будем спрашивать, сколько у него пиджачных платков? – Тебе не нравится? – Она грустнеет глазами. – Хорошо, предложи кого-то другого! – Патриарха. И мой первый вопрос: «Скажите, а каким вы были подростком»? – Опять ты идиотничаешь? – Нет. Я совершенно серьезно. Мне, честное слово, интересно было бы поговорить про его юность. Слушал ли он рок-музыку? Смотрел ли эротические фильмы? |