Онлайн книга «The Телки два года спустя, или Videoты»
|
– Мне как-то неловко. Черт знает! – Он поднимает глаза к потолку. – Боюсь услышать «нет». – Ты боишься своей аудитории? – Я боюсь, что они подтвердят мои опасения о ненужности всего этого дерьма. – Правильно. К тебе же все должны сами под ноги падать, правда? А вдруг не упадут? И кем ты себя после этого будешь считать? У тебя же имидж плейбоя. – Все мы, блядь, в имидже.... – Мудаки мы все, причем круглые! – Yeah, baby. Сплошные комплексы. Может, это от старости? Помнишь, как у Pulp? – Он начинает напевать. – «Help the aged, one time they were just like you». – «Drinking, smoking sigs and sniffing glue. Help the aged», – подпеваю я. – «Don’t just put them in a home»... – «When did you first realize»... – «Its time you took an an older lover baby»... – «Teach your stuff» ... – Э, алё! – звучат шаги старшины. – Песни там прекратили! – Э, тут чё, Краснокаменск? – кричу я в ответ. – Одиночная камера? Приговоренные к высшей мере? – Заткнулись, я сказал! Вам по башке настучать? – Завтра к тебе камеры с канала приедут, расскажешь им про настучать, – подначивает Хижняк. – Завтра вы в камеру отъедете! – А ты прокурор, что ли? – не унимаюсь я. – Ребят, в натуре, давайте потише, – неожиданно сникает мент. – Заебали! – Ладно, командир, все окей, – соглашается Хижняк. – Извини, встретились два одиночества. – «А завтра по телевизору скажут, что милицией, – цитирую я Кровосток, – задержана банда опасных рецидивистов»... – «А пацаны не успели ни вмазаться, ни раскуриться», – кивает Хижняк. – Можно личный вопрос? – спрашиваю я после того, как мент уходит. – Ну? – Что у тебя с Семисветовой? – У меня?! – Он широко раскрывает глаза. – Ничего. – Ты спал с ней? – Нет. – Я тебя серьезно спрашиваю. Ты меня приревновал к ней, что ли? – Говорю же тебе: нет. А у тебя на нее планы? – Я тебя умоляю! – Я поднимаю ладони вверх. – Нет, конечно. Все мои кривлянья с ней на людях были, чтобы тебя позлить. На всякий случай, я с ней спал... один раз, под кислотой. Не контролировал себя, и все такое. – Ради бога! У меня с Семисветовой ничего не было и не будет. – Просто... знаешь, мне сказали, вы раньше, типа, почти встречались... Ездили вместе в Нижний на рокфестиваль... Одна гостиница. Кто-то говорил про один номер. Вот я и подумал... – Полная хуйня! – Нижний? – Один номер. – Да? Просто не могу себе представить, чтобы ты жил с ней в одной гостинице и... ну ты понимаешь. Это же очевидно. Зная тебя. – Ты сам на нее запал, что ли? – Прекрати, Олег, если серьезно! Я люблю другую женщину. Помнишь, учительницу истории? – Какую учительницу? – Из школы, где мы социалку снимали. Наташа. Ты еще ее на вечеринке Bacardi раздевал глазами... урод... – А! Очень красивая девушка. – Я тебя тогда убить хотел! – Как сегодня? – Нет. Сильнее. – Зря. Я не по этой части. – То есть? – Меня это не интересует. – Наташа, или... – Или... Даша, Света, Катя, Оля... Я, – долгая пауза, – как бы тебе доходчивее объяснить, – еще более долгая пауза, – я – гей. – Э... в каком смысле? – Я сам себя пытаюсь убедить, что не понял ответа. – В прямом, – снова пауза. – Я сплю с парнями. – Что?! – Я вспоминаю его обжимания с телкой из программного вещания. – Как думаешь, можно попросить у ментов Bacardi Black с корицей и долькой апельсина? Что-то во рту пересохло. – Я гей, Андрюша. У тебя в связи с этим проблемы? – У меня? Нет... нет, никаких... и... – я даже не знаю, что спросить дальше, – давно? – Давно. – Круто! – Чего крутого? – Ну... типа... я даже не знаю... Все круто. Ночь откровений... – Спросить, пассив он или актив? Неудобно. – Это точно. – Слушай, а как же твои обжимания с этой телкой из программной дирекции? – Я все-таки пытаюсь вывести его на то, что он, типа, и с девчонками тоже, но понимаю, что шансы ничтожны. – Борода. Ну, типа, прикрытие. Я тебя сильно шокировал? – Вообще-то да. Слишком много информации для одной ночи. – А ты, что ли, гомофоб? – Я? – тычу себя большим пальцем в грудь. – Мне по фигу, кто с кем спит, если честно. Главное, с кем сплю я! – Это правильная позиция. Слушай, может, уже и мы поспим чуть-чуть? – В каком смысле?! – Я прижимаюсь спиной к стене. – Идиот! – Он прыскает со смеху. – В прямом. На разных койках. Ты не в моем вкусе. У тебя некрасивые вены на руках. – Да?! – Я придирчиво осматриваю свои руки.– Ну ладно. Завтра позвоню отцу, чтобы денег ментам привез. – Может, лучше я позвоню своим знакомым? – Забей, я решу! – зеваю. – Ну, смотри. – Слушай, Олег, скажи мне... – Я ложусь на спину и смотрю в потолок. – Что? – А ты... ну... любишь человека, с которым живешь? – Своего парня? – Своего, – выговорить получается трудновато, – парня. – Да. А ты думаешь, геи только трахаются? А любить может только гетеросексуал? – Нет... то есть, я никогда не задумывался. А ты давно с ним живешь? – Полтора года. – Последний вопрос. Можешь не отвечать. Тебе легко было сказать первый раз: «Я люблю тебя»? – Мне? – Он задумывается. – Сложно. Это всегда сложно. Как раздеться перед незнакомым человеком. – А я думал, я один такой закомплексованный. – Не один. Это нормально. Только комплексы и делают нас людьми. Разговор зависает, и я чувствую, как глаза начинают слипаться, но тем не менее заставляю себя задать вопрос, который давно меня мучал: – А тебя правда выгнали с «Бибигона» за «жопу зайчика»? – Пытаешься провести параллель? – теперь зевает Хижняк. – «Попа». Я сказал: «попа». Им и этого хватило. |