Онлайн книга «Богиня прайм-тайма»
|
– Григорянца. Кстати, в титрах даем, что он лауреат Нобелевской премии и больше ничего, у него титулов слишком много, чтобы перечислять, а ведущая у нас не” опытная, запутается в них. – А кого ты поставил на замену? – встрял Ники. Зданович повел плечом, словно там вилась муха и гудела назойливо. – Да какая тебе-то разница! Твое дело снимать! – И все-таки? Зданович положил ладони на стол, оперся и свесил голову, всем своим видом давая понять, как Ники ему надоел. Просто до смерти. – Мы решили, что Раечка проведет. Она раньше “Утро” вела. Ничего, справится. Ники опешил. – Какая Раечка? – Наш редактор, – пояснила Алина нетерпеливо. – Ники, мне нужно с Костей поговорить. – Подождите, ребята, – начал Беляев, – что вы выдумали? Какая Раечка?! Разве какая-то Раечка справится с вечерним выпуском?! – Она работала в эфире, – сказал Зданович упрямо, – а подводки мы ей попроще напишем. И вообще, что тебе до этого, Беляев?! Твое дело камеры поставить и снять хорошо, а с ведущей мы и без тебя разберемся. Так вот, Алин, значит, после синхрона Григорянца мы ставим… Неожиданно даже для себя Ники Беляев сгреб с Алининого стола листочки, сложил аккуратной стопочкой и подал Здановичу. – Кость, дай мне пять минут с Алиной поговорить, а? – Беляев, что ты себе позволяешь?! – Ничего такого я себе не позволяю, – Ники сунул листочки ему под мышку и даже прижал его же локтем, – еще только середина дня, вы все успеете, а мне с ней надо поговорить. Пять минут. – Ники… – начала Алина. – Три! – вдруг заорал он. – Три минуты! Костя, ну!.. Здановичу очень не хотелось выходить. Выйти – значило признать себя проигравшим, а Беляева победителем. И вообще слишком похоже на то, что тот его выгнал! И Храброва?!.. Она-то как допускает подобное обращение?! Да и с Беляевым она едва знакома, и его репутация всем известна – с бахрушинской женой он спал практически у всех на глазах! – Три минуты, – повторил Ники и почти вытолкал Здановича за дверь, и захлопнул ее, и повернулся к Алине, которая таращилась на него. Потом вдруг сняла очки. – Какая Раечка?! – спросил он, наклонился и заглянул ей в лицо. – Ты что? С ума сошла?! – Ники, а какое тебе дело до того, кто будет вести программу?! – Ты хочешь, чтобы эта сволочь решила, что перепугала тебя до смерти?! Ты хочешь своими руками отдать кому-то эфир из-за… из-за… – он пошевелил губами, словно не сразу нашел замену слову, которое хотел сказать, – из-за какой-то скотины?! Да он только и ждет этого! Он все для этого делает, а ты пляшешь под его дудку! – Ники, я не могу выходить в эфир с синяками! – Нет у тебя никаких синяков! На тебя такой слой штукатурки кладут, что никаких синяков не будет видно! – Да у меня весь лоб сплошной синяк! – Приделаешь волосы как-нибудь! Так, чтобы было не видно! Алина моргнула. – Что значит… приделаешь?! – Не знаю! Как-нибудь так сделаешь, чтобы они закрывали твой лоб! Чья это идея, чтобы какая-то редакторша вела твой выпуск?! – Костина. И моя. Ники, ты не понимаешь, о чем говоришь! – Это ты не понимаешь. Он хочет тебя запугать, растоптать, и ты… Ты потакаешь ему! – Меня ударили в лицо! – тоже заорала она. В дверь кто-то сунулся было, и Ники опять захлопнул ее и закрыл на ключ. – Прямо здесь, прямо в моей комнате! А у меня вечером программа! Ты что, ничего не соображаешь?! И это… после всего, после записок, в которых меня обещали убить!.. – Ты сделаешь то, что он тебя заставляет! Особенно если отдашь эфир! – А если он меня убьет?! – Не убьет. – Откуда ты знаешь?! – Я не позволю, – неожиданно для себя сказал Ники, и они уставились друг на друга. Откуда это взялось – что он не позволит? Он едва ее знал, и защищать ее вовсе не входило в его планы, и уже через секунду он пожалел, что сказал это, – она рассмеется ему в лицо и будет права. Она не смеялась. Некоторое время смотрела на него, а потом спросила совершенно спокойно: – Ты не видел моих очков? – На. – Он вытащил очки из-под кучи бумаг на столе и сунул ей. Она быстро нацепила их на нос. – Алина. Послушай. Ты должна сама вести программу. Она придвинула к себе клавиатуру и стала быстро печатать. Хотелось бы Ники знать, что она там печатает!.. – Я боюсь, – сказала Алина. – Я была Храброва, а теперь я Трусова. Она перестала печатать и опять уставилась на него своими яркими карими глазами, известными миллионам людей в этой стране. – Ты проведешь программу, а я постараюсь выяснить, что здесь случилось. – Меня здесь побили, – сообщила она язвительно. – Ударили. А ты мне говорил, что я должна стремглав мчаться и смотреть, кто сидит за компьютером! Некоторое время они молчали. Дверь все время дергалась, словно с той стороны собирались ворваться. – Ты прав, – вдруг сказала Алина. – Я не подумала. Мне непременно нужно самой. И открой дверь, пожалуйста. Пока ее не сломали. Ники пришел в восхищение. Он и сам не знал хорошенько, зачем так уж ее уговаривает – почему-то это казалось ему страшно важным. Враг не должен знать, что она боится. Враг, который все время где-то поблизости, и наблюдает за ней, и выжидает, и радуется, что опять выбил Храброву из колеи. Сегодня он “выбил” ее в прямом смысле этого слова. И неизвестно, что будет завтра!.. – Мне нужно вызвать Дашу, гримершу, – вмиг став озабоченной и деловитой, сказала Алина. – И с Костей поговорить! Жаль, что Алеши нет, с ним бы тоже хорошо… – Ты ездишь домой одна? – вдруг спросил Ники Беляев. – Всенепременно! В коллективе мы только работаем, а живем все отдельно друг от друга, ты об этом меня спрашиваешь? – У тебя есть охрана? – Ну конечно! Вооруженная до зубов личная королевская охрана смело бросилась наутек! |