Онлайн книга «Океанский патруль. Том 2. Ветер с океана»
|
— Итак, — говорит он, взглянув на морских пехотинцев, — сдайте все документы, ордена, фотокарточки и письма. И пока бойцы выкладывали перед ним содержимое карманов, Ярцев, то хмурясь, то слегка улыбаясь, читал какое-то письмо. Это письмо он получил только что и удивился — писала Аглая Сергеевна; писала второпях, просила извинить ее за то, что впервые после той встречи на мотоботе решила воспользоваться его адресом. Сейчас она снова уезжает на фронт, ее дочка растет, и… «Что ж, — подумал Ярцев, дойдя до самого главного в письме, — я догадывался, что Никонов, и никто другой, партизанит сейчас в Финмаркене!..» Он разрывает письмо на мелкие клочки, говорит: — Ну, все сдали?.. А ты чего прячешь там? Русланов смущенно переминается с ноги на ногу: — Да это, товарищ лейтенант, карточка… маленькая… Ярцев спокойно отбирает у него фотографию какой-то курносой девушки, кладет ее в общую груду бумаг. — Во-первых, — говорит он, — это есть неисполнение приказа, а во-вторых… любовь надо хранить не в кармане, а вот здесь!.. Где — здесь, он не показывает, но все и так догадываются, что любовь надо хранить в сердце. Сложив документы в пачку и перевязав бечевкой, лейтенант кладет их в ящик стола, закрывает на ключ: — Вернемся — получим, не вернемся — получат родные… О смерти он всегда говорит просто, как о чем-то обычном, — слишком часто встречался Ярцев с нею, чтобы говорить иначе. Посмотрев на часы, произносит только одно слово: — Пора!.. Долго шли в темноте, подкидывая на спинах тяжелые рюкзаки, набитые не столько продовольствием, сколько дисками и гранатами; стволами автоматов раздвигали перед собой колючие кустарники. Никто — ни друг, ни враг — не видел их в эту ночь: лейтенант Ярцев, шагавший впереди отряда, вел их какой-то неприметной тропинкой, которая блуждала по откосам сопок, извивалась в зарослях можжевельника, пролегала через болота. — Где будем грузиться? — спросил Русланов. Ставриди с горячной поспешностью южанина израсходовал свои силы вначале и теперь, устав, ответил с придыханием: — Говорят, в Матти-воуно. — А высаживаться? — спросил Найденов, шагавший сбоку. — Это знает только он один… — Кто? — Наш лейтенант. — Наш, — повторил кто-то во тьме, и скоро послышался неумолчный шум полярного океана… Освещаемый сполохами, он был неспокоен и величав в эту ночь. — Не отставать! — скомандовал Ярцев, сбегая по крутизне сопки в котловину тихой неприметной бухты, где раскачивались на воде готовые к отплытию «морские охотники». Однако три катера сразу отошли от берега, а погрузка началась только на один МО-216. Вахтанг Беридзе уже расхаживал по мостику, похлопывал большими рукавицами: — Вах, вах, вах! Изредка перегибался через поручни, покрикивал с высоты: — Быстрее!.. Не на камбуз за кашей идете!.. Десантники один за другим быстро пробегали по узкой сходне, и боцман Чугунов каждого дружески хлопал по плечу, пересчитывая: — …девятнадцать, двадцать, двадцать один… А ну, шевелись, братки, что вы словно медузы!.. Двадцать три… Морские пехотинцы сразу спускались в теплые кубрики, скидывали рюкзаки, катерники угощали их крепко заваренным кофе: — Пей, не жалко… Подумаешь — кофе!.. В кубриках уже было не протолкнуться, стоял гам голосов, раскачивались подвешенные к койкам автоматы; только и слышалось отовсюду: — Подвинься!.. А ты на палубу!.. Куда мой рюкзак пихаешь?.. На ногу наступил… Эх, черт, кружку оставил!.. Матросы сидели на одном рундуке, и каждый немного грустил при виде знакомой корабельной обстановки. Комендор с «охотника», наливая им кофе, говорил: — А вы, я вижу, с флота? — Мы все тут с кораблей, — отозвался Ставриди, растирая онемевшие от рюкзака плечи. — С «Аскольда» мы, слышали такой? — Теснота, — вздохнул Алеша, — куда ушли те три «охотника»? Вот бы на них… — Нельзя, — ответил комендор. — Высаживать мы вас будем, а те три демонстрацию перед немцами устроят: как бы тоже десант хотят высадить. И пока они там из пушек договариваются, мы вас тишком и скинем где-нибудь… Кружка, стоявшая на рундуке, неожиданно поползла по гладкому линолеуму, кофе в ней покрылся мелкой рябью. — Кажется, пошли, — матрос стал плотно задраивать иллюминаторы. — Пошли, — весело сказал на мостике Вахтанг. — Я тебя, лейтенант, уже не раз на своем «сорокатрубном» по морям перекатываю. В сорок первом еще в Норвегию ходили, помнишь?.. Ярцев осмотрел темный горизонт, покрытый стелющимися по ветру полосами пены, коротко заметил: — Штормит… Сколько? — Ерунда! Шесть, — отмахнулся Вахтанг и, поднимая меховой капюшон, добавил: — У нас, лейтенант, есть такой закон. Баренцево море любит, когда с ним обращаются только на «вы», но мы, однако, предпочитаем иметь с ним дело только на «ты»… Вах, дьявол! Шальной гребень волны вскинулся на мостик, с шумом прошелся над головами людей, сливаясь в кипящий водоворот. Потом вода схлынула, словно испугавшись чего-то, и на палубе, на парусиновых обвесах, на поручнях — на всем засветился тонкий голубоватый ледок. «Так и обледенеть недолго, матросы в сосульки превратятся». И старший лейтенант крикнул комендорам, стоявшим у орудий: — Надеть штормовые костюмы!.. Из кубрика, где сидели десантники, неожиданно вырвалась песня и понеслась над морем сквозь шторм и ветер: Прощайте, скалистые горы, На подвиг Отчизна зовет. Мы вышли в открытое море, В суровый и дальний поход… И чистый молодой голос выводил песню из люка на простор, где в нее сразу вплетались и шум воды, и скрип мачты, и заунывные причитания ветра в обледенелых снастях. А волны и стонут, и плачут, И бьются о борт корабля, В далеком тумане растаял Рыбачий - Родимая наша земля… — Так и хватают за сердце, — вдруг затосковал Вахтанг и, оглянувшись, махнул рукой: — Смотри, лейтенант, песня-то как подходит: вот он, Рыбачий, тает в далеком тумане!.. Низкая, прижатая к воде земля полуострова смутно брезжила во мгле полярной ночи. — Это хорошо, — сказал Ярцев; подумал о чем-то и добавил серьезно: — Хорошо, что поют люди… Откуда-то с севера, приближаясь к «охотнику», катился по волнам седовласый клубок метелей, и боцман Чугунов поспешно доложил: — Справа по борту, курсовой — сорок пять: «снежный заряд»! — И, кажется, идет прямо на нас, — присмотрелся Вахтанг. — А ну, задраить вентиляторы!., люки, двери!.. Застегнись, лейтенант, как следует, наушники спусти на шапке, а то… |