Онлайн книга «Сон №9»
– Неважно. Я полагаю, твоя пылкая страсть к никотину не угасла? – «Пис» – это отлично. – А почему ты сидишь в темноте? – Просто так. По пути в гостиную я зажигаю свет. – Ого! – Бунтаро смотрит на мой фингал.– Красота! – А кто сейчас в «Падающей звезде»? – Жена. А ты думал? – Но ведь ей нельзя волноваться. Я хотел сказать, э-э, что она ведь беременна. – Хуже, чем беременна: она беременна, и ей скучно. Честно сказать, мы с утра немного повздорили. Она, понимаешь, устала оттого, что с ней обращаются как с китом-инвалидом,– если, мол, она посмотрит еще хоть одну дневную программу о том, как делать кукол из пластиковых бутылок, то купит пистолет. Да, если тебе интересно, она знает, что произошло. Но есть и хорошая новость: похоже, она – единственный человек в мире, кто это знает. – Что? – В новостях ничего. В газетах – тоже. – Невозможно. – Бунтаро пожимает плечами: – Парень, ничего не было. – Но это было. – Нет, если этого не было в новостях. – Ты мне веришь? – Эй! Я всю ночь просидел за баранкой, вспомни об этом, дурень. – Значит, все – выстрелы, взрывы?.. – Засекречено. Или, возможно, все замели до того, как полиция успела что-нибудь узнать. Якудза сама убирает за собой дерьмо, вот если бы она так же скрывала свой аппетит. Благодари судьбу, парень. Значит, нам одной заботой меньше. – А как же с управляющим патинко? – Да мало ли что? Выпал из окна, когда полез менять перегоревшую лампочку. Мы выходим с сад и курим на ступеньках. Сумерки растворяются в темноте. В пруду плещется карп. Я выключаю свет, чтобы не налетела мошкара. Лягушки квакают то тише, то громче. – Скажи, деревенский житель, чем лягушки отличаются от жаб? – спрашивает Бунтаро. – Жабы живут вечно. Лягушки прыгают под колеса. – С меня брали налоги на твое обучение. – Бунтаро, еще одна вещь. Помнишь, я говорил про кошку. . – Эта животина? Да их с моей женой уже водой не разлить. Ее будущее обеспечено. Пора кормить рыб. Он заходит в дом и возвращается с коробкой чего-то рассыпчатого, пахнущего так же, как еда из «Хокка-Хокка». Мы по очереди кидаем в пруд щепотки корма. Карп молотит хвостом и хлюпает. – Бунтаро, я действительно тебе очень благодарен. – За рыбий корм? Пустяки. – Я не о рыбьем корме. – А, сигареты. Потом расплатишься. Я замолкаю. * * * Голодный город Госпожа Хохлатка снесла последнее яйцо за эту неделю. Она обернула его ватой, положила вместе с другими в плетеную корзину и накрыла салфеткой. Потом в последний Раз пробежала глазами список покупок: вязальная спица номер девять, лосьон против блох, индийские чернила цвета индиго, польский полироль, занзибарский марципан, две связки свежих светских свечей. В дверь ее будуара постучали, потом раздалось «гм» Козла-Сочинителя. – Да, мой господин? Дверь со скрипом приоткрылась, и Козел-Сочинитель поверх очков заглянул в щель. – Я вижу, вы собираетесь на рынок, госпожа Хохлатка? – Да, мой господин. Хочу продать свои яйца. – Замечательно, замечательно. В этих местах я чувствую катастрофическую нехватку коротких рассказов. Я подумал, может быть, вы отнесете одну из моих книг на рынок, вдруг мимо будет проходить какой-нибудь книготорговец. Мало ли что может случиться. Предложение, спрос и все такое… – Ваша правда, мой господин. Госпожа Хохлатка была настроена скептически, но не хотела оскорбить чувства Козла-Сочинителя и поэтому положила книгу в карман фартука. Дверь со стуком отворилась, и в комнату ворвался ветер. На пороге вопросительно мычал Питекантроп. – Да,– ответила госпожа Хохлатка.– Я ухожу. Нет, пойти со мной нельзя – я не хочу, чтобы ты опять распугал всех покупателей, как в тот раз au marche в Марракеше. Питекантроп пробормотал что-то насчет одолжения и раскрыл перед госпожой Хохлаткой сложенные ладони. Она чуть не выронила корзину. – Черви! У меня в будуаре! Здесь живут уважаемые, сытые создания! Они не едят червей! Да как ты посмел подумать, что можно эту дрянь положить рядом с моими чудесными свежими яйцами! Убирайся отсюда сейчас же! Невежа! «Храни, Господи, мои перья»,– думала госпожа Хохлатка, проходя по разоренным пустошам. Что здесь случилось? Когда-то пейзаж радовал глаз, но сейчас поля, засеянные злаками, были мертвы или умирали, деревья обгорели или вовсе превратились в щепки, а выжженная до сажи земля испещрена воронками. Ржавые стволы искореженных танков торчали из пробоин, как готовые к бою мужские члены. Чертыхался чертополох. Разорванная труба цедила нечистоты в болото из оборванных проводов. От него исходило такое зловоние, что госпожа Хохлатка закрыла нос шалью. – Что за чертовщина! Вдруг небеса взвизгнули во всю силу своих легких. Госпожа Хохлатка едва успела загородить собой драгоценную корзину с яйцами и прикрыть уши крыльями, как от оглушительного звукового удара фартук у нее задрался выше головы, а панталоны вздулись. Взрывная волна схлынула. Госпожа Хохлатка огляделась и поднялась на ноги. Посмотрев вверх, она увидела прелюбопытное зрелище: какой-то хиппи на психоделически раскрашенной доске для серфинга падал с неба прямо на нее! Она непроизвольно схватила корзину и порхнула за большую бочку с надписью «Активный апельсин». Хиппи на предельной скорости врезался в грязь. Из получившегося от столкновения кратера полетели камни и характерные звуки. Госпожа Хохлатка смотрела, как оседает пыль, слишком пораженная, чтобы произнести хоть слово, даже про себя. Из кратера раздался стон. – О, мэн! – Хиппи перебросил себя через край воронки. У него были ярко-рыжие дреды, огромные солнечные очки и подрагивающий над головой нимб.– Мэн. Увидев госпожу Хохлатку, он изобразил рукой знак мира. – Добрый день, мэм. К госпоже Хохлатке вернулась способность шевелить языком: – Рискованное было падение, не иначе. – Проклятые «Фантомы»! Сдули меня подчистую! Даже не увидел, как они подлетели. Наверняка сейчас бомбят город, если там еще осталось что бомбить. Но раз у них есть боеприпасы, то они должны их израсходовать. – Вы ничего себе не сломали? – Только гордость, мэм, спасибо, что спросили. Я, видите ли, бессмертен. – Простите? – Бессмертен. Меня зовут Бог. Чрезвычайно рад с вами познакомиться. Это сбило госпожу Хохлатку с толку. Нужно ли сделать реверанс? |