Онлайн книга «Пятьдесят оттенков свободы»
|
– Поверьте мне, Рэй, сделаю это с превеликим удовольствием. Папа! Он здесь. Я борюсь с туманом… борюсь… но снова проваливаюсь в забытье. Нет… – Детектив, как видите, моя жена не в состоянии отвечать на ваши вопросы. – Кристиан сердится. – Она упрямая молодая женщина, мистер Грей. – Жаль, что она не убила подонка. – Это означало бы для меня больше бумажной волокиты, мистер Грей… – Мисс Морган поет как та канарейка. Хайд и вправду извращенный сукин сын. У него зуб на вашего отца и на вас… Туман снова окутывает меня и затягивает вниз… вниз… Нет! – Что значит вы не разговаривали? – Это Грейс. Она сердится. Я пытаюсь пошевелить головой, но тело упорно отказывается исполнять посылы мозга. – Что ты сделал? – Мам… – Кристиан! Что ты сделал? – Я был ужасно зол. – Это почти всхлип… Нет. – Эй… Мир вращается и меркнет; я отключаюсь. Я слышу тихие приглушенные голоса. – Ты же сказал мне, что порвал все связи. – Это говорит Грейс. Голос ее тихий, укоряющий. – Знаю. – В голосе Кристиана слышится смирение. – Но встреча с ней помогла мне увидеть все в новом свете. Ну, ты знаешь… с ребенком. Впервые я почувствовал… что мы делали… это было неправильно. – Да, дорогой. С детьми всегда так. Они заставляют тебя взглянуть на мир совсем по-другому. – Она наконец-то поняла… И я тоже… Я причинил боль Ане, – шепчет он. – Мы всегда причиняем боль тем, кого любим, дорогой. Ты должен будешь сказать ей, что сожалеешь. И дать ей время. – Она сказала, что уходит от меня. Нет. Нет. Нет! – И ты ей поверил? – Вначале – да. – Дорогой, ты всегда веришь худшему во всех, включая себя. Как всегда. Ана очень сильно любит тебя, и совершенно ясно, что ты любишь ее. – Она была страшно зла на меня. – Неудивительно. А я ужасно сердита на тебя сейчас. Думаю, можно по-настоящему злиться лишь на того, кого действительно любишь. – Я думал об этом, и она раз за разом показывала мне, как любит меня… вплоть до того, что подвергла свою жизнь опасности. – Да, дорогой. – Ох, мама, ну почему она не просыпается? – Голос его срывается. – Я чуть не потерял ее. Кристиан! Слышатся приглушенные всхлипы. Нет… Ой, темнота смыкается. Нет… – Тебе потребовалось двадцать четыре года, чтобы позволить мне вот так обнять тебя… – Я знаю, мама… я рад, что мы поговорили. – Я тоже, дорогой. Я всегда рядом. Не могу поверить, что скоро буду бабушкой. Бабушка! Сладкое забытье манит… М-м-м-м. Его щетина мягко царапает тыльную сторону ладони, когда он прижимает мою руку к своему лицу. – Ох, детка, пожалуйста, вернись ко мне. Прости меня. Прости за все. Только проснись. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя. Я стараюсь. Стараюсь. Я хочу увидеть его. Но мое тело меня не слушается, и я вновь проваливаюсь в сон. Просыпаюсь я от того, что ужасно хочу в туалет. Открываю глаза. Я в чистом, стерильном окружении больничной палаты. Кругом темно, не считая бокового освещения, и все тихо. В голове и груди – тупая боль, но это ерунда по сравнению с тем, что мой мочевой пузырь вот-вот лопнет. Мне надо в туалет. Я проверяю свои конечности. Правая рука саднит, и я замечаю, что от нее отходит трубка капельницы. Я быстро прикрываю глаза. Повернув голову – к моей радости, она меня слушается, – снова открываю их. Кристиан спит, сидя рядом со мной, прислонившись к кровати и положив голову на сложенные руки. Я протягиваю руку, снова порадовавшись, что тело меня слушается, и пропускаю сквозь пальцы его мягкие волосы. Он, вздрогнув, просыпается и так резко вскидывает голову, что моя рука обессиленно падает на кровать. – Привет, – сиплю я. – Ана! – Его сдавленный голос полон облегчения. Он хватает мою руку, крепко стискивает ее и прижимает к своей шершавой, заросшей щетиной щеке. – Мне надо в туалет, – шепчу я. Он удивленно смотрит на меня, потом хмурится. – Хорошо. Я пытаюсь сесть. – Ана, лежи спокойно. Я позову медсестру. – Встревоженный, быстро встает и протягивает руку к кнопке вызова над кроватью. – Пожалуйста, – шепчу я. Почему у меня все болит? – Мне надо встать. Бог ты мой, я чувствую себя такой слабой. – Ты хоть раз можешь сделать так, как тебе говорят? – раздраженно ворчит он. – Но мне очень нужно в туалет, – сиплю я. В горле и во рту сухо, как в пустыне. В палату стремительно входит медсестра. Ей, должно быть, за пятьдесят, хотя волосы иссиня-черные, а в ушах чересчур большие жемчужные серьги. – Миссис Грей, с возвращением. Я дам знать доктору Бартли, что вы проснулись. – Она подходит к моей кровати. – Меня зовут Нора. Вы знаете, где вы? – Да. В больнице. Мне надо в туалет. – У вас катетер. Что? Ну просто замечательно. Я смущенно смотрю на Кристиана, потом снова на сестру. – Пожалуйста. Я хочу встать. – Миссис Грей! – Пожалуйста. – Ана, – предостерегает Кристиан. Я снова пытаюсь сесть. – Давайте я уберу катетер. Мистер Грей, уверена, миссис Грей хотела бы уединения. – Сестра многозначительно смотрит на Кристиана, отсылая его. – Я никуда не уйду. – Он упрямо смотрит на нее. – Кристиан, пожалуйста, – шепчу я, беря его за руку. Он коротко сжимает мою ладонь, потом сверлит рассерженным взглядом. – Пожалуйста, – умоляю я. – Прекрасно! – раздраженно бросает он и проводит рукой по волосам. – У вас две минуты, – шипит он на сестру, наклоняется и целует меня в лоб, потом резко разворачивается и выходит из палаты. Ровно через две минуты он влетает обратно, когда сестра Нора помогает мне встать с кровати. Я одета в тонкую больничную рубашку. Не помню, как и когда меня раздевали. – Дайте мне, – говорит он и шагает к нам. – Мистер Грей, я справлюсь, – ворчит на него сестра Нора. Он бросает на нее враждебный взгляд. – Проклятье, она моя жена. Я понесу ее, – рычит он сквозь зубы, отставляя с дороги штатив с капельницей. – Мистер Грей! – возмущается сестра. Он не обращает внимания, наклоняется и осторожно поднимает меня на руки. Я обхватываю его руками за шею. Тело мое жалуется. Господи, у меня все болит! Он несет меня в примыкающую ванную комнату, а сестра Нора семенит следом, неся штатив с капельницей. |