Онлайн книга «Умышленное обаяние»
|
– Какая разница? – засмеялся я. – Живи одним днем. – Так может говорить только человек, которому нечего терять! – с тихой злобой сказала она. – Брось, – я поднял углы губ, что означало улыбку. Не дура, сообразит. – Не будем портить друг другу настроение. – Руки убери! – Она толкнула кулаками, я отвалился. Ее пальцы дрожали, пока она застегивала блузку; я смотрел на ее тонкую спину, думая о вязкой склонности все усложнять. Она просыпается внезапно, обещая скуку и тягомотину. Она цепляется гирей к словам, они тащат ее жернова. Она обязательна, везет в редких случаях. Тягомотина! Сегодня я рассчитывал на другое. Вечер испорчен? Она вышла в прихожую, я проводил ее глазами. В таких случаях лучше не уговаривать. Я не жду положительного подкрепления со стороны и не умею давать его другим. Можно завязнуть. Дверь хлопнула, я уткнулся затылком в обои. И что теперь? Сподобится сама позвонить? Мой взгляд упал вниз, и я рассмеялся. Вернется! Ее мобильник остался в моей постели. Я поднес его к лицу и вдохнул – на куске пластмассы остался ее запах. И на кровати, и на мне, везде. Я засмеялся. Будем пользоваться эрзацами! Я листал ее записную книжку, удивляясь странной прихоти шифровать имена только буквами. За неделю Р – трижды, З – трижды, Н – дважды. А что, если?.. Я набрал первый номер со своей сотки, ответила женщина. Отпускаем. На втором и третьем – тоже. Я улыбнулся. Вернется. * * * Она уходит, почти каждую ночь я сплю один. Надо мной бьются красные языки соцреализма, я слышу их вкрадчивое шуршание сквозь сон и бессонницу. И меня выводит это из равновесия! Что с тобой, чувак? Она никогда не звонит сама, и я не знаю почему. Всякий раз жду ее голос, всякий раз телефонный звонок сжимает живот, но она не звонит, я еще не привык. Я лежу лицом в подушке, вспоминая ее запах. И каждый раз одна и та же картина. Она жаркая с постели, за ней шлейфом аромат ее волос – я раздуваю ноздри. Моя любовь возвращает ее собственный запах – аромат цветущей джиды, она скрывает его другим. – Я не хочу, чтобы ты пользовалась духами. – Почему? – удивилась она. – Это не твое. – Я не знал, как объяснить, чтобы не выглядеть идиотом. У каждой бабочки свои феромоны, я свои давно выбрал. – Ну, если ты хочешь… – неуверенно пообещала она и снова пришла в маскхалате, сшитом из плохо пригнанных запахов. – Больше так не делай! – Меня охватила внезапная злость. – Прости, – тихо сказала она. Меня скрутил стыд, и я спрятал глаза в ее волосах, губами к макушке. – Ну что ты! – засмеялась она. – Ирис, – сказал я, ее волосы шевелились под моими губами как живые. – Я его терпеть не могу. – Да? – Крылья ее носа бесшумно раздулись, у меня сжало живот. – Точно, ирис. А я привыкла. Уже не чувствую. – Если его раздавить, он пахнет болотом, – сам того не желая, произнес я. Она покраснела душной волной; я увидел капли пота на ее висках, они вмиг запахли джидой. – Затягивает, – неловко рассмеялся я, ловя знакомый запах. У нее задрожали губы. – Брось! – Я целовал ее губы, проклиная себя, она прятала глаза. Я имел в виду другое, но слова разрушили настроение, и я его не вернул. Теперь уже не сказать. Сейчас она приходит, волоча за собой тяжелую гирю из нероли, иланг-иланга и жасмина. Я терплю чужеродный коктейль, возвращая свою женщину только после любви… Другой женщины здесь быть не может. Она убьет память. У меня мутное настроение, но дело не только в запахах. Мне впервые хочется… Что с тобой, чувак? Я гоню мысли, они возвращаются запахом наших простыней. Теперь Меня гонит из дома темная сила, и я наматываю километры, не глядя по сторонам. Мелькают цветные бусины светофоров; я смотрю сквозь них, дожидаясь, когда машины поедут сами. И снова мотаю длинную леску километров на катушку вонючего мотора. И каждый раз «Kawasaki» приносит меня к больнице, где серые корпуса прячут ее. Она идет к остановке, я гляжу в ее тонкую спину, не двигаясь с места. Ее шаги легки, во мне тяжесть и муть. Я чую ее запах за тысячи километров, она не знает, что рядом я. Я еду за ней к своему дому, обгоняя на последнем отрезке пути. Она смущается, встречая меня у подъезда. Я жду ее, она знает, но не звонит. Что в ее голове? * * * – Привет! – выстреливают мои зубы. – Да? Ее тоска вьется из трубки, я рефлекторно отмахиваюсь рукой. – Пообедаем в забегаловке у твоего дома? – Я не приглашаю, приказываю. – Почему не у тебя? – просит она. – Есть хочу! – я отрезаю ненужные вопросы. – Хочешь, я приготовлю? – В ее голосе радость, я брезгливо морщусь. – Я умею готовить такой бешбармак, пальчики оближешь! – Долго! – снова стреляю я. – Жди, я приеду через полчаса-час. Я жму отбой прежде, чем она ответит. Мы не совпадаем; мне нужно выкурить муть из своей головы, ей – другое. Застреваю в пробке, не доехав до перекрестка. Злость ворочает черным шлемом. Над головой тупит ультрамариновый яд, между ним и мной – сизый смог. Его камуфляж душит злобой город и солнце. Сквозь вонь и дым – зеркальные стекла домов стаей живых, хищных глаз. В них множится солнце, во мне – муть. Я вижу просвет и протискиваю «Kawasaki» вперед. Ррраз! – меня лупит прямо под дых, ррраз! – разворачивает башку круто вбок, ррраз! – боковое зеркало садит солнцем в зрачки, ррраз! – голова отлетает назад, ррраз! – глаза слепит взрывом осколков хитина. Из окна соседней машины в меня целятся ядовито-красные когти, за рулем посторонний мужик. Пять выстрелов долбят в цель – вместо крови пот! – Открой! – Я бью кулаком в стекло, впечатывая ярость, ядовитый хитин отлетает прочь. – Ты че, козел?! – Над синим металлом взвивается толстая, красная рожа. – Охренел?! – Открой! – хрипит моя ярость, долбя кулаком в окно. – В морду хочешь?! – испуганно орет красная рожа. – Открой!!! – Муть и злоба рвут мозг на части. – Нагима, дверцу не открывай! Не открывай! Слышишь?! Руку рывком отбрасывает назад, сквозь красную мглу в лицо наотмашь бьет паслен широких зрачков. – Нагима?! – Тихо, мужик, тихо, – в уши долбят пасленовые зрачки. – В ментовку захотел? – Нагима? – Я резко нагибаюсь, из лобового стекла черными пятнами вываливаются перепуганные глаза. – Ошибочка вышла? – ржут пасленовые зрачки. К черту! К черту! К черту! Я сбрасываю чужую руку одним ударом. «Kawasaki» взрывается бешеным ревом. Назад, вбок, назад, направо, налево – к черту! * * * Жара, жара, жара. Лето еще не пришло, на летней площадке кафе духота, разогретый ветер сыплет пылью с веток искусственного винограда. Вокруг весна, а у винограда красные осенние листья. Какого черта я ее пригласил? Надо было обедать одному. Да и есть не хочу. |