Онлайн книга «Катилинарии. Пеплум. Топливо»
|
– Я заметила. – Вы, кажется, не отдаете себе отчета в том, что без меня вы не имели бы счастья любоваться развалинами Помпей. – С вами или без вас, я не имела такого счастья. В Помпеях я никогда не была. – Говоря «вы», я подразумеваю цивилизацию вашей эпохи. Сделайте одолжение, не принимайте все на счет своей мелкой личности. – Вы перенесли меня сюда, чтобы читать мораль? – Полагаю, немного смирения вам бы не помешало. – Вам ли рассуждать о смирении? По-моему, вы только что назвали себя величайшим умом своего поколения! – И не без основания: именно мне пришла в голову идея спасти Помпеи от забвения. – Позволю себе заметить, что один писатель из 1995 года вас опередил. – Опередил? Забавно. Опередить событие, произошедшее 1916 лет назад? – Только что вы говорили, что извержение случилось лишь год назад! – Для нас. Но не для вас. – Бессмыслица какая-то! – Будь у вас хоть капля ума, вы бы поняли. – Я единственный человек своего времени, открывший правду о Помпеях! Не буду хвастаться, дорогой Цельсий, но мне кажется, я умнее вас. – Минутку, дитя мое: не следует путать ум с проницательностью. Вы оказались достаточно прозорливы, чтобы понять истинный смысл события, случившегося 1916 лет назад. Я же не ограничился объяснением фактов. Ум проявляется в творчестве, и я сотворил Помпеи. – О чем вы говорите? Убийство жителей целого города вы называете творчеством? – Напомню, что в 2578 году там, где сейчас развалины Помпей, не было ничего, абсолютно ничего. Путем доселе невиданных умозаключений я возродил на месте пустоты хорошо сохранившиеся развалины великой Истории. Я обладаю умом творца, тогда как ваш пригодился бы в лучшем случае частному детективу. – Я писала романы. – Это я и хотел сказать. Развивать мысль на бумаге – всего лишь прихоть, развлечение. Но вам бы не хватило способностей воплотить в реальность идею, подобную моей. – Вероятно. Но даже если бы они у меня были, я бы этого не сделала. Я никогда бы не погубила тысячи людей. – Это естественно. Статистика подтверждает: у людей с коэффициентом интеллекта выше ста восьмидесяти нравственные ориентиры стираются. – Да вы, ей-богу, этим гордитесь! – Чтобы испытать чувство стыда, необходимо иметь нравственное сознание, а поскольку коэффициент моего интеллекта равняется ста девяноста девяти… – Ну что ж, а я с высоты моего интеллекта одуванчика позволю себе считать вас не только негодяем, что вас не удивляет, но также и дураком! – Забавно. – Да, дураком! Тот, кто забывает о собственных интересах, просто глуп. – Я забыл о собственных интересах? – Подавая подобный пример грядущим векам, вы рискуете разделить ту же участь, несчастный вы идиот! Цельсий расхохотался. – Боюсь, ума у вас даже меньше, чем у одуванчика, дорогуша. Вы ничего не поняли. Мы сохранили Помпеи как памятник архитектуры. Оглянитесь вокруг. Сегодняшняя архитектура – вопиющий кошмар. Нам ничего не грозит. – Откуда вам знать? Быть может, в 3125 году люди сочтут этот вопиющий кошмар изысканным. – Вы забываете об основе основ Вселенной – энергии. В прошлом году мы потратили такое ее количество на извержение вулкана, да еще в далеком прошлом, что человечество никогда больше не сможет это повторить. – К 3125 году найдут новый источник энергии. – Не найдут. С 2150 по 2400 год совет, состоявший из двадцати миллионов лучших умов, рассматривал все возможные источники энергии, уже известные и те, что могут появиться в будущем. И пришел к четкому выводу: напрасно ученые пускали в ход свое безграничное воображение, новой энергии в Солнечной системе все равно не найти, разве что случится еще один большой взрыв, и начнется новый отсчет времени. – В жизни не слышала подобной глупости. – Боюсь, вам не хватает ума, чтобы смириться с этим вердиктом. – Простите, но заявлять, будто потенциал будущего исчерпан, – такого во всемирной истории глупости еще не бывало. – Уверяю вас, нам безразлично, что вы думаете на сей счет. – На сей счет я и не обольщаюсь. Однако чем больше вы ругаете мои мозги, тем меньше я понимаю, почему вас так пугает мое возвращение в 1995 год. – Я вам уже сказал: ограниченные умы приносят больше всего вреда. – Допустим. Но я не улавливаю логики вашего поведения. Не допускаете же вы, право слово, что мое вмешательство заставит людей задуматься, а все ли чисто с этим извержением вулкана, произошедшим почти две тысячи лет назад! – Не стоит так углубляться в эту тему, вы и так совсем запутались во времени. Откуда вам, например, знать, что сорок лет назад исследователь по имени Марникс открыл возможность, которую не постичь вашим примитивным мозгам, – принцип квандокитии. – Марникс. Он, должно быть, голландец? – Вы безнадежны. Я только что рассказал вам об одном из величайших достижений человеческого ума, а вас волнует только доисторический вопрос – национальность! – Вы в самом начале предупредили, что я ничего не пойму. Вот я и хватаюсь за то, что могу постичь, с моими-то жалкими способностями. – Голландцами были предки Марникса или шведами – что это меняет? – Ничего. – В таком случае почему вас это интересует? – Не знаю. Может быть потому, что это подтверждает некую историческую закономерность: голландцы всегда были выдающейся нацией. Я вижу, они такими и остались. – И что дальше? – Дальше – ничего. Меня это взволновало. – Смешно. – Уверяю вас, дорогой Цельсий, мне безразлично, что вы думаете на сей счет. – А принцип квандокитии вам интересен? – Да, как и все, чего я не понимаю. – Увы, боюсь, вы никогда не поймете. – Обожаю то, чего никогда не пойму. – Как большинство гениальных открытий, квандокития основана на простейшей идее – неуловимости онтогенеза. – Потрясающе! Я уже почти ничего не понимаю. Между нами говоря, у вашей простейшей идеи довольно чудное название. – Каждый убедился в этом на собственном опыте: достаточно произнести слово «сейчас», чтобы оно потеряло смысл. Настоящее не соответствует ни одной реальности. Объединив это «сейчас» с понятием места и личности, мы получаем точку тройного определения, которая называется… – Точка СПВ – субъект-пространство-время. – Вам-то откуда это известно? |