Онлайн книга «Катилинарии. Пеплум. Топливо»
|
– Эти чертовы минус нуль и плюс нуль, как вы выражаетесь, здесь ни при чем. Все дело в том, как Марникс их использовал. Кстати, должен вам заметить, многие ваши современники дорого бы дали за то, чтобы оказаться на вашем месте. – Да, это те люди, кому жилось прескверно или кто хотел спастись от врагов. Или те, которые никого не любили. Тогда, конечно, они без сожалений расстались бы с 1995 годом. – Это люди, наделенные одним благородным свойством, которого вы, по всей видимости, лишены, – тягой к познанию, взявшей верх на их маленьким «я». – У меня это благородное свойство есть. – А не скажешь. Вы же без конца жалуетесь. – В 1995 году остались люди, которых я любила. Не могу смириться с мыслью, что больше их не увижу. И это волнует меня сильнее, чем любая тяга к познанию. – Сентиментальна, как домохозяйка! – Да, именно так. Вам нет прощения, Цельсий: зачем вы выбрали меня для путешествия во Времени? Почему не взяли кого-то из тех многих, кто мечтал оказаться здесь? Вы жалуетесь на мою умственную ограниченность, но вы же сами виноваты: в мое время блестящих умов было хоть отбавляй. А я ведь не имела ни малейшего желания расставаться с близкими, так почему вам вздумалось возиться со мной? – Повторяю вам, я вас не выбирал. Все дело в Помпеях. Вы первая заподозрили правду, а мы не могли идти на риск, позволив вам говорить. – Вот вы себя и выдали: другими словами, в 1995 году не существует другой А. Н. Я всегда найду способ узнать то, что от меня пытаются скрыть. – Право же, если вы предпочитаете потерять надежду… – Так что? Все из-за какого-то нечаянного слова? – Да, именно. – Из-за каких-то слов, сказанных почти наобум, бездумно? Это чудовищно. – Что поделать. – Хуже всего, что меня это не удивляет. Это лишь подтверждает мое мнение о нечаянных словах: они обладают страшной силой! Сколько раз такое бывало: слово, оброненное мной или кем-то другим, влекло за собой такие несчастья, последствия которых ощущались долгие годы. Ни одна сторона человеческой жизни так не рисует неотвратимость судьбы, как нечаянные слова и их непоправимые последствия. – Глубокая мысль! – Смейтесь, смейтесь! Если бы не эта гипотеза, родившаяся из обрывка мысли, которую я, сама не знаю зачем, высказала вслух, не будь этого нагромождения бессмыслицы, я бы сейчас не оплакивала свою эпоху. – Когда в ваше время человек погибал под колесами автомобиля, на это также не было серьезных причин. – Ваша аналогия говорит сама за себя: все так, будто я уже умерла. – Когда-нибудь умереть придется. – Загвоздка в том, что я пока еще жива. – Не наводите меня на нехорошие мысли. – Говорите яснее. – Яснее – когда один человек угрожает целой группе, его ликвидируют. – Это я-то вам угрожаю? Чем, по-вашему, может вам угрожать несчастная жертва? – Несчастные жертвы порой представляют опасную угрозу обществу. Особенно когда они так несносны, как вы. – Если я настолько несносна, вы вовсе не обязаны вести со мной светскую беседу. Пойдите развлекитесь со своей квандокитией: на свете еще много древних шедевров, которые можно сохранить под слоем лавы. – Увы, мне даны кое-какие инструкции на ваш счет. – Ага! Так вы не единственный властитель дум после бога среди понантийцев? – Нет. Я возглавляю духовную власть. А власть политическая принадлежит тем, у кого самый высокий коэффициент долголетия. – А с вами не соскучишься. – Ничего смешного здесь нет. За многие века политических проб и ошибок, в той или иной степени губительных, мы собрали обширные данные, базируясь не на преимуществах, а на недостатках, свойственных каждой системе власти. И, наконец, сформулировали очень простую задачу: вместо того чтобы выяснять, какой из режимов лучший, мы задумались над тем, который из них наименее вредоносный. Полученный ответ нас удивил: наименее опасными правителями были не самые умные, милосердные, здравомыслящие, трудолюбивые и так далее. Таковыми были те, кто прожил дольше других. – Один из доводов в пользу монархии. – Да, хотя это монархия без короля, поскольку глава олигархов именуется Тираном. – Тирания восстановлена? Как это мило! – Изучая прошлое, мы заметили, что если негласная тирания приносила вред, то тирания провозглашенная являлась самой здравой системой правления. Наша модель позаимствована у Писистрата. – Да это же великолепно! Писистрат, замечательный тиран, опубликовавший «Илиаду» и «Одиссею»! – Да, но… Наша издательская политика несколько иная. – Конечно. Вы опубликовали хеппи-версии «Илиады» и «Одиссеи»? Елена – славная девушка, которая ублажает и мужа и любовника, собака Улисса не умирает… – Нет. – Ага! Неужели сохранились остатки совести? – Нет. Но заглавие «Троянская война не состоится» уже утверждено. – Не думала, что вы способны шутить. – Быть членом правительства и не иметь чувства юмора невозможно. – По сути, мой перенос из 1995 в 2580 год был с вашей стороны милой шуткой. – Если вы так на это смотрите, тем лучше! – Меня это не устраивает; вы похитили меня совершенно бесцеремонно, если не сказать цинично. – Повторяю вам: мое чувство ответственности вынудило меня это сделать. Я предложил это Тирану, а он одобрил затею при условии, что я буду посвящать вам большую часть своего времени. – Почему он отдал такой странный приказ? – Он думал, что вы могли бы передать нам интересные сведения о вашей эпохе. Я объяснил ему, что вы не из тех, кто способен нас просветить, и что я ничего не почерпну из беседы с вами. – Вы сама любезность. – Он ничего не хотел слышать: узнав, что вы писатель, он пришел в полный восторг! И теперь я вынужден беседовать с вами, тогда как – сами можете догадаться – у меня есть занятия гораздо более увлекательные. И пожалуйста, не думайте, что я перенес вас сюда ради собственного удовольствия, это невыносимо. – Бедняжка Цельсий, возвращайтесь к своим делам! Я не доносчица. И ничего никому не скажу. Можете оставить меня одну до конца столетия, только дайте стопку чистой бумаги и чем писать. – Ослушаться Тирана – об этом не может быть и речи. Я давал клятву. – А клятвопреступлений больше не существует? – Еще как существуют. Впрочем, как и отставка. Я, знаете ли, дорожу своим местом. – Интересно, о чем думал Тиран, отдавая подобный приказ. |