Онлайн книга «Империя Вечности»
|
— Ну что ж, — произнес художник, оглянувшись на Бонапарта с тоскливой улыбкой, — кажется, я больше не гожусь для такой работы, — и демонстративно убрал рисунки в папку. — Постой, — виновато сморщился Наполеон, — не торопись. — Он кашлянул. — Есть еще одно дело… Денон ожидал продолжения. — Хочу, чтобы коронацию достойно отразили в искусстве, — изрек Бонапарт и внезапно сорвался с места. — На память потомкам. — Разумеется. Художник последовал за ним, удивляясь, как может подобный вопрос волновать человека, чья слава уже увековечена в бесчисленных картинах, монументах, гобеленах, на предметах домашней утвари… и даже на монетах. — Только мне нужен лучший живописец, какого ты сможешь найти. — Может, Луи Давид? [55] Он работает с большим размахом. — Давид? Замечательно. Пусть приступает немедля… Однако Наполеона, казалось, в эту минуту занимало совсем другое. — Да, и еще кое-что… Мужчины шагали вдоль шеренги из мраморных бюстов героев: Брут, Демосфен, Джордж Вашингтон… — Я пригласил Папу Римского, ты в курсе? — Да, слышал… — Сейчас меня не остановят никакие расходы. Это будет один из важнейших дней в моей жизни. — Если не самый важный. Наполеон одобрительно посмотрел на своего спутника. — Значит, и ты понимаешь, как важно, чтобы все прошло идеально? — Разумеется. — И почему все значимые персоны должны непременно присутствовать? — Безусловно. — Так вот… — Бонапарт помедлил. — Есть один человек, которого я бы очень хотел увидеть на коронации. Без него мой праздник будет… неполным. «Дядя Грегорио? — пронеслось в голове Денона. — Какой-нибудь приятель из военного училища? Проститутка, с которой он потерял невинность?..» В конце концов он решил промолчать и на сей раз. — Я знаю, это ужасно тщеславно с моей стороны, — начал Наполеон, — но если уж Папа готов оставить свою резиденцию в Риме, то, может быть, некий джентльмен согласится приехать из… оттуда, где он живет? Достигнув конца зала, он резко замер и вновь развернулся к Денону, весь напрягшись, словно кожа на барабане. Где-то скрипнула дверь. — Я имею в виду того, кто направил меня на этот путь, — продолжал Бонапарт, понизив голос. — Того, кто определил мою судьбу — и тем самым расписал ее наперед. Денон бесстрастно смотрел на будущего императора. — Я встретил его в Египте, — промолвил Наполеон. — Внутри Великой пирамиды. У собеседника вытянулось лицо. — Ты же знаешь, о ком я. Денон задумчиво поджал губы. — L'Homme Rouge, — шепнул Бонапарт. Повисло молчание. — «Красный человек», — повторил Наполеон и, не дождавшись ответа, рассердился: — Что ты так смотришь? В чем дело?.. Тут из другого конца зала донесся смех: к двери подходили, болтая, двое лакеев. Вздрогнув, словно его застали за неприличным занятием, Бонапарт огляделся в поисках убежища, заметил резную дверь и втолкнул Денона в комнатку со шкафами и зеркалами. Убедившись, что они одни, он уставился на своего спутника ледяным взглядом. — В чем дело? Ты его должен знать! — Ну конечно, — ответил Денон и возвел глаза к потолку. — «Красный человек». Пророк под маской, с которым, по вашим словам, вы говорили в Египте. — «По вашим словам»? — задохнулся Наполеон. — Что за речи? Ты-то в курсе, что мы с ним виделись. Разве не ты устроил нашу встречу? Художник не проронил ни слова. — Ночью ты сам явился ко мне во дворец на площади Эзбекия, причем с таким виноватым видом, будто кого-то обокрал. Помнишь, с тобой было полдюжины шейхов, которые отвели меня к Великой пирамиде. — Это правда, я… — Разумеется, правда! — Правда в том, — не сдавался Денон, — что я был во дворце и показал вам дорогу… — К Великой пирамиде? К царскому чертогу? — Да. — Ну тогда ты знаком с этим «красным человеком». Денон опять промолчал. — Да что с тобой? Ты не можешь не знать! Ты сам хотел, чтобы мне открылись тайны грядущего! — И это верно. — Ну конечно! — Однако… — Художник понял, что у него не осталось выбора. — Все было не совсем так, как вы говорите. — Что? — Наполеон запнулся и тут же ринулся в наступление: — Ведь я получил откровение из чертога вечности! Прямо в священной гробнице Великой пирамиды, подобно Александру Македонскому в Сиве! Я видел свою судьбу, от века записанную древними пророками! — Мои воспоминания несколько… отличаются от ваших. — Тогда говори! Что ты запомнил? Денон сглотнул, качнул головой и осторожно начал: — Я хотел, чтобы вы увидели чертог вечности… — Ну да! — …во всей его строгой простоте… чистоте… и удивительной пустоте. Бонапарт непонимающе уставился на собеседника. — Ведь это поразительно: усыпальница в сердце древнейшего мирового монумента — и начисто лишена украшений. Здесь, и только здесь, могла находиться земная обитель вечности… гробница человеческого тщеславия… конец всех наших дорог… Во взгляде Наполеона росло непомерное изумление. — Что за вздор! Ты хочешь меня уверить, будто на стенах не было звезд? Великолепных, сияющих Плеяд? Скажешь, я все это выдумал? Денон опустил взгляд. — Ну а моя счастливая звезда? Молчание. — А «красный человек» — верховный жрец, мистик, пророк под маской — он тоже, по-твоему, выдумка? Молчание. — А его предсказания? Разгадка таинственных кодов чертога? |