Книга Огонь и сера, страница 99 – Линкольн Чайлд, Дуглас Престон

– Вы уверены, что мы застанем ее дома?

– Нет. Но я предпочитаю застать намеченную жертву врасплох.

– Намеченную жертву?

– Это я говорю как сыщик. Мы имеем дело с много повидавшей образованной англичанкой. Она единственная правнучка самой большой любви Тосканелли, и кому, как не ей, знать секреты семьи.

– А если она крепкий орешек?

– Все может быть. Затем и нужен эффект неожиданности.

– Сколько же ей лет?

– Около сорока, если я правильно подсчитал.

– Вы знаете историю ее семьи? – Д'Агоста взглянул на фэбээровца.

– Я знаю историю одной интрижки, наполненной огнем и страстью, о каких пишут в книгах. Прабабушка Виолы Маскелин, известная викторианская красавица, вышла замуж за педантичного и бесчувственного герцога Камберлендского, который был на тридцать лет старше ее. Через несколько месяцев Тосканелли соблазнил молодую супругу герцога. Завязался роман, и в результате родилась девочка – бабушка нашей леди Виолы, – а бедная герцогиня умерла при родах.

– И что по этому поводу предпринял герцог?

– Герцог... Может, он и был бесчувственным, но человеком оказался достойным. После смерти жены он удочерил девочку на законных основаниях. Герцог, конечно, лишил падчерицу больших титулов, однако оставил за ней титул поменьше. А вместо основного имения завещал ей кое-какие земли в Корнуолле.

Палуба вздрогнула под ногами. Остров на глазах обретал плоть и вес. В молчании Пендергаст достал из кармана пробирку, в которой блеснули кусочки металла, извлеченные из тела Ванни.

– Мы так и не обсудили нашу находку.

– Угу, зато я успел подумать над ней.

– Я тоже. Кажется, пришло наконец время раскрыть карты?

– Вы первый.

– Ни за что. – Подняв палец, Пендергаст еле заметно улыбнулся. – Я тут старший и вправе приказывать.

– Значит, так, да? Используем служебное положение?

– Используем.

– Ладно... Ну, по-моему, эти капли металла выбросил некий прибор, сработавший не совсем правильно.

Пендергаст кивнул.

– Какой именно прибор?

– Некое загадочное устройство должно было поджарить Ванни. Оно же убило и остальных. Но когда прибор опробовали на Ванни, он не сработал, и беднягу пришлось застрелить.

– Браво.

– Теперь ваша версия.

– Все то же самое. Ванни стал одной из первых жертв, может даже, подопытным кроликом, на котором испытали высокотехнологичное орудие убийства. По всему выходит, что наш убийца – из плоти и крови.

Паром приближался к гавани, проплывая мимо размытых волнами вулканических скал. На набережной теснились ветхие дома, покрытые желтой и красной штукатуркой. Позади них возвышались крутые холмы. На берег с парома съехала единственная машина, затем сошла горстка пассажиров. Д'Агоста и Пендергаст едва ступили на твердую землю, а паром уже отчалил, спеша к следующей остановке – к острову Эльбе.

– Паром пойдет в обратный путь через четыре часа. – Пендергаст достал из кармана записку и тщательно изучил ее. – Леди Виола Маскелин, улица Сарацино, девятнадцать. Надеюсь, мы все же застанем la signora на месте.

Через несколько минут к остановке подъехал старый оранжевый автобус. На одинокой узенькой улице он с трудом развернулся и открыл двери. Д'Агоста с фэбээровцем погрузились, двери скрипнули, закрываясь, и автобус со скрежетом покатил вверх по ужасно крутому склону, который, казалось, вырастал прямо из пенящихся морских волн.

Через пять минут дорога закончилась – автобус прибыл в деревню, и напарники вышли. Слева они увидели старинную церковь, выкрашенную в персиковый цвет, а справа – табачную лавку. Мощенные булыжником улочки, слишком узкие, чтобы по ним могла проехать машина, изгибались под странными углами. Среди прочих строений сильно выделялись руины замка – их полностью захватили грушевые деревья, а за деревней выглядывала небольшая, поросшая низким кустарником горная гряда.

– Очаровательное местечко. – Пендергаст указал на мраморный диск, укрепленный в стене здания: «Улица Сарацино». – Нам сюда.

Они пошли по переулку между выбеленных стен домов, номера которых постепенно росли. Вскоре город закончился, и началась голая земля, разделенная каменными стенами на садики, где росли лимонные деревца и миниатюрные виноградники. В воздухе витал аромат цитрусовых. Тропинка сделала резкий поворот, и там, на краю скалы, – в совершенном одиночестве над бескрайней голубизной Средиземного моря – напарники увидели небольшой аккуратный домик, затененный побегами вечнозеленой бугенвиллеи.

Скользящим шагом Пендергаст прошел вниз, к открытому дворику, и постучал в дверь.

Ему не ответили.

– C'e nessuno? – позвал фэбээровец. – Есть тут кто-нибудь?

Ветер вздохнул в кустах розмарина, примешав к его благоуханию аромат моря.

Д'Агоста огляделся.

– Смотрите, – кивнул он в сторону сада с террасой. – Там кто-то копает.

За виноградником окапывала грядки маленькая фигурка в поношенной соломенной шляпе, старых парусиновых штанах и грубой рубахе, расстегнутой до середины. Заметив посетителей, человек выпрямился.

– Я бы уточнил: там копает женщина. – Пендергаст энергично зашагал в сторону хозяйки. Та ждала, опершись на черенок лопаты и глядя, как незваные гости аккуратно перешагивают через комья вскопанной земли.

Пендергаст с обычным полупоклоном предложил даме руку. Хозяйка приняла этот жест, но перед тем сняла шляпу, и на плечи ей упали густые темные блестящие волосы.

«Что-то Пендергаст напутал с возрастом», – отметил д'Агоста.

Женщина была прекрасна: высокого роста, стройная, со светящимися энергией ореховыми глазами. Она все еще не могла отдышаться, и ноздри ее раздувались.

Между тем Пендергаст, поклонившись, выпрямился да так и остался стоять, не отпуская руки хозяйки – молча, глядя ей прямо в глаза. То же самое происходило и с женщиной. В полной тишине д'Агоста подумал, не знаком ли напарник с их «намеченной жертвой», потому что со стороны все смотрелось именно так – словно они узнали друг друга.

– Я – Алоизий Пендергаст, – представился наконец фэбээровец.

– А я – Виола Маскелин, – ответила женщина с сильным и приятным английским акцентом.

Д'Агоста вдруг понял, что Пендергаст забыл представить его, что было совсем уж не в духе напарника.

– Я – сержант Винсент д'Агоста, полиция Саутгемптона.

Женщина посмотрела на него так, будто только что заметила, но когда она улыбнулась, улыбка ее лучилась теплом.

– Добро пожаловать на Капрайю, сержант.

Снова повисла неловкая пауза. С лица Пендергаста не сходило несвойственное ему удивление. Да что с ним такое?