Онлайн книга «Талисман»
|
На западе закат играл калейдоскопом красно-оранжевой гаммы, переходящей в желтый… голубой… пурпурный. Ветви деревьев трещали под напором холодного зимнего ветра; деревья напоминали скелеты, неспособные вернуться к нормальной жизни. Шины автомобиля трещали по гравию. По приемнику передавали записи «Криденс». «Люди, знакомые с моим волшебством, — пел Джон Фогерти, — наполнили землю дымом». Перед входом в отель «кадиллак» остановился. Близился конец дня; садилось солнце, окрашивая западное небо цветами славы. Здесь. Отныне и навеки. Салон автомобиля наполнился слабым, невыразительным светом. Талисман мерцал… но его мерцание было тусклым, как умирающий костер. Ричард медленно повернулся к Джеку. Его лицо было измученным и испуганным. К груди он прижимал книгу Карла Сагана «Мозг Брока», как будто она была чем-то хрупким и могла разбиться. «Талисман Ричарда», — подумал Джек и улыбнулся. — Джек, ты хочешь… — Нет, — сказал Джек. — Подожди в машине, пока я не позову тебя. Он открыл дверцу, собираясь выйти, потом оглянулся на Ричарда. Бледный и усталый, тот выглядел жалким. Не задумываясь о том, что делает, Джек откинулся назад и поцеловал Ричарда в щеку… Ричард обвил руками шею Джека и на мгновение крепко прижался к нему. Потом он отпустил его. Оба при этом не проронили ни звука. 21 декабря мальчик по имени Джек Сойер стоял у кромки воды, сжимая в руках Талисман и смотрел на ночную громаду Атлантического океана. Именно в этот день ему исполнилось тринадцать лет, но он об этом не вспомнил. Он стоял, думая о своей матери. Собирается ли она включать в своей комнате свет? Он надеялся, что да. Джек не сводил глаз с мерцающего Талисмана. Лили тянулась изможденной, иссохшей рукой к выключателю. Она нащупала его и включила. Тот, кто увидел бы ее в тот момент, отвернулся бы. В последнюю неделю рак развивался все стремительнее, она весила сейчас не более семидесяти восьми фунтов. Скулы обтягивала похожая на пергамент кожа; коричневые круги под глазами стали почти черными, а сами глаза ввалились внутрь. Грудь исчезла. Руки выглядели бесплотными. Но это было не все. В последнюю неделю у нее началась пневмония. В ее ослабленном состоянии она, конечно, была первым кандидатом на любое респираторное заболевание, но здесь свою роль сыграли разные обстоятельства. Некоторое время назад батареи в гостинице перестали работать. Она не могла наверняка сказать, как давно, потому что время для нее перестало существовать. Но с этого момента гостиница стала ледяным домом. Могилой, в которой она умирала. Все это произошло тогда, когда она разбила рукой стекло, прогоняя чайку, похожую на Слоута. Очевидно, Слоут проделал еще и эту штуку. Все ушли. Все. Не осталось сиделок. Не осталось дежурного клерка внизу. Слоут засунул их всех в карман и унес отсюда. Четыре дня назад — когда она не нашла в комнате ничего, что можно было бы съесть — она сползла с постели и медленно направилась к лифту. Она захватила с собой стул, используя его как опору при ходьбе, и одновременно для отдыха. Коридор длиной сорок футов она преодолела за сорок минут. Она несколько раз нажимала кнопку вызова лифта, но кабина так и не пришла. Кнопка даже не засветилась. Лили выругалась про себя и медленно стала опускаться вниз по лестнице. — Эй! — крикнула она, тяжело опираясь на спинку стула. «Наверное, они не слышат меня, хотя должны были бы», — подумала она, и снова крикнула что есть силы. Никто не пришел. Телефон отключен. Гостиница превратилась в мавзолей. Но она не хотела умирать в мавзолее! Она поползла обратно, но вдруг сильная боль перекосила ее на один бок, и она, соскользнув со стула, тяжело упала на ступеньки… С большим трудом Лили добралась до своей комнаты, и с этого момента она потеряла счет времени. Но она еще держалась, потому что в глубине угасающего сознания жила странная уверенность, что Джек возвращается и скоро будет с ней. Сейчас она почувствовала начало своего конца. Словно по спирали ее засасывало в воронку в песке. Чтобы вырваться из этой спирали, она попыталась зажечь свет. Для этого она встала с постели. До сих пор у нее не хватало сил; доктор в последний визит посмеялся над самой идеей встать. Но сейчас она рискнула. Она дважды падала, пока, наконец, не встала на ноги; затем нащупала стул и с его помощью начала передвигаться к окну. Лили Кэвэней, Королева Бродвея, шла. Это была походка существа, съедаемого раком и лихорадкой. Она добралась до окна и выглянула в него. Внизу она увидела человеческий силуэт… и пылающий шар. — Джек! — попыталась крикнуть она, но у нее ничего не получилось. Из груди вырвался какой-то свистящий звук, и она без сил повалилась на подоконник. Внезапно светящийся шар в руках фигуры ярко вспыхнул, осветив лицо держащего его человека, и это был лицо Джека. Это был Джек! Джек вернулся домой!.. Фигура побежала. — Джек! Глаза ее стали ярче. По желтым щекам текли слезы. — Мама! Джек увидел ее; она выглядела ужасно — как будто в окно выглядывал призрак. — Мама! Он помчался по ступенькам, перескакивая через них; Талисман в его руках вспыхнул ярко-красным светом… и погас. Он летел к их номеру, и, наконец, услышал ее голос, как тихий шорох в траве. — Джеки?.. — Мамочка! Он ворвался в комнату. Внизу, в машине, нервничал Ричард, поглядывая сквозь очки на окна. Что там делает Джек? Он заметил, что в нескольких окнах наверху вспыхивает и гаснет белый свет. Ричард опустил голову и вздохнул. Он увидел ее — мать лежала на полу под окном. Вся комната, неприбранная и пыльная, казалась пустой… Слова застряли у Джека в горле. Потом Талисман вспыхнул ярким светом, осветив комнату. Ее волосы разметались по грязному ковру. Обескровленная рука тянулась к нему. Он почувствовал запах болезни, запах приближающейся смерти. Джек не был врачом, и не заметил многих перемен в Лили. Но он знал одно: его мать умирает и осталось очень мало времени. Она дважды повторила его имя, но он понял, что она бредит. Он положил ей на голову руку и поставил Талисман на пол рядом с ней. |