Онлайн книга «Красный сфинкс»
|
Королева. «Да, сударь». «Ваше величество подумали над его содержанием?» «Я думала и еще думаю; я дам вам ответ». «Каким образом?» «При посредстве ящика, якобы содержащего ткани; на самом деле в нем будет находиться эта крошка-карлица — та, что, как вы видите, играет с госпожой Белье и мадемуазель де Лотрек». «Вы полагаете, что можете ей довериться?» «Она подарена мне моей теткой Кларой Эухенией, инфантой Нидерландов, целиком преданной интересам Испании». — Интересам Испании… — повторил король. — Итак, все, кто меня окружают, преданы интересам Испании, то есть моих врагов. И что же эта карлица? — Ее доставили вчера в ящике; она сказала господину де Мирабелю на прекрасном испанском языке: «Госпожа моя повелительница сказала, что она приняла во внимание совет, данный ее братом, и, если здоровье короля будет по-прежнему ухудшаться, она примет меры, чтобы не быть захваченной врасплох». — Чтобы не быть захваченной врасплох, — повторил король. — Мы не поняли, что это должно было означать, государь, — сказал Лопес, опустив голову. — Зато я понимаю, — нахмурясь, сказал король, — этого достаточно. А не передала она одновременно вам, что в состоянии заплатить за купленные у вас жемчужины? — Мне за них заплатили, государь, — сказал Лопес. — Как заплатили? — Да, государь. — И кто же? — Господин Партичелли. — Партичелли? Итальянский банкир? — Да. — Но мне говорили, что его повесили. — Это правда, это правда, — спохватился Лопес, — но перед смертью он уступил свой банк господину д’Эмери, весьма честному человеку. — Во всем, — пробормотал Людовик XIII, — во всем меня обкрадывают и обманывают! И королева больше не виделась с господином де Мирабелем? — Царствующая королева — нет; королева-мать — да. — Моя мать? И когда же? — Вчера. — С какой целью? — Чтобы сообщить ему, что господин кардинал свергнут, что его заменил господин де Берюль, что Месье назначен главным наместником и, следовательно, посол может написать королю Филиппу Четвертому или графу-герцогу что война в Италии не состоится. — Как война в Италии не состоится? — Таковы подлинные слова ее величества. — Да, я понимаю: эту армию оставят, как и первую, без жалованья, без припасов, без одежды. О, негодяи, негодяи! — вскричал король, сжав лоб руками. — Вы еще что-то хотите мне сказать? — Нечто малозначительное, государь. Господин Барада явился сегодня утром ко мне в магазин, чтобы купить драгоценности. — Какие драгоценности? — Колье, браслет, булавки для волос. — И на много? — На триста пистолей. — Зачем ему колье, браслет, булавки для волос? — Вероятно, для какой-нибудь любовницы, государь. — Как! — сказал король. — Только вчера вечером он говорил мне, что ненавидит женщин. Что-нибудь еще? — Это все, государь. — Подведем итоги. Королева и господин де Мирабель: если мое здоровье ухудшится, она примет меры, чтобы не быть захваченной врасплох. Королева-мать и господин де Мирабель: господин де Мирабель может написать его величеству Филиппу Четвертому, что, поскольку господин де Берюль занял место господина де Ришелье и мой брат назначен главным наместником, война в Италии не состоится. Наконец, господин Барада: господин Барада покупает колье, браслеты, булавки для волос на деньги, что я ему дал. Хорошо, господин Лопес. Я узнал от вас все, что хотел узнать. Продолжайте хорошо служить мне или хорошо служить господину кардиналу, что одно то же, и не упускайте ни слова из того, что говорится у вас. — Ваше величество видит, что мне нет нужды это повторять. — Ступайте, господин Лопес, ступайте. Я спешу покончить со всеми этими изменами. Уходя, скажите, чтобы мне прислали господина Сукарьера, если он здесь. — Я здесь, государь, — послышался голос. И Сукарьер появился на пороге со шляпой в руке; нога его была согнута в колене, носок выдвинут вперед; в этом положении он казался более чем вдвое ниже ростом. — Ах, вы подслушивали, сударь, — сказал король. — Нет, государь, но мое рвение услужить вам было столь велико, что я угадал желание вашего величества меня видеть. — А-а! И много интересного хотите вы мне сообщить? — Мой отчет охватывает лишь два последних дня, государь. — Расскажите, что произошло за эти два дня. — Позавчера Месье, августейший брат вашего величества, взял портшез и велел доставить себя к послу герцога Лотарингского и к послу Испании. — Я знаю, что там произошло; продолжайте. — Вчера около одиннадцати часов ее величество королева-мать взяла портшез и велела доставить себя в магазин Лопеса; одновременно господин испанский посол, взяв портшез, велел доставить себя туда же. — Я знаю, о чем они говорили. Продолжайте. — Вчера господин Барада взял портшез у Лувра и велел доставить себя на Королевскую площадь, к господину кардиналу. Он вошел и через пять минут вышел с мешком денет, весьма тяжелым. — Я это знаю. — От дверей господина кардинала он прошел пешком к дверям соседнего дома. — К чьим дверям? — с живостью спросил король. — К дверям мадемуазель Делорм. — К дверям мадемуазель Делорм!.. И он вошел к мадемуазель Делорм? — Нет, государь, он только постучал в дверь; открыл Лакей, и господин Барада передал ему письмо. — Письмо! — Да, государь. Передан письмо, он сел в портшез и велел доставить себя обратно в Лувр. Сегодня утром он снова вышел… — Да; велел доставить себя к Лопесу, купил там драгоценности и оттуда… куда он направился оттуда? — Он вернулся в Лувр, государь, заказав портшез на всю ночь. — У вас есть еще что мне рассказать? — О ком, государь? — О господине Барада. — Нет, государь. — Хорошо, ступайте. — Но, государь, мне надо было рассказать вам о госпоже де Фаржи. — Ступайте. — О господине де Марийяке. — Ступайте. — О Месье. — Того, что я знаю, мне достаточно; ступайте. — О раненом Этьенне Латиле, который велел перевезти себя к господину кардиналу в Шайо. |