Книга Поймать призрака, страница 7 – Дэй Леклер

– По моей вине?

– Да. По вашей вине. И что вы теперь собираетесь делать?

Он молчал. Прислонившись к каминной полке, он изучал девушку сузившимися глазами.

– Чего вы хотите, мисс Эйвери?

– Я хочу интервью. Нет. Чего я на самом деле хочу, так это чтобы вы оставили Франциску в покое, – сообщила она с чувством. – Я хочу, чтобы вы избрали для разоблачения другого несчастного духа.

– Почему? – выпалил он, и прямота тона требовала прямого ответа.

Она ответила честно:

– Потому что, если вы заявите об успехе или отпугнете бедную Франциску, это лишит меня шансов продать книгу о ней. А мне очень важно продать эту книгу.

– Абсолютно в этом уверен.

– Но…

Он перебил ее быстро и неумолимо:

– Мисс Эйвери, вы хотели записать мои слова?

– Да.

– Отлично. Записывайте.

Она поколебалась, но отвинтила красное пластмассовое сердечко и занесла ручку над конвертом.

– Я готова.

– Финиш. Пишите по буквам: Ф-И-Н-И-Ш.

– Финиш. Записала. – Она вгляделась в слово и слегка нахмурилась. – Правильно? Финиш?

– Правильно, – он оттолкнулся от камина и подошел к кушетке. – Я намерен исследовать природу вашего духа, мисс Эйвери. Что бы вы ни сказали и ни сделали, меня это не остановит. Между прочим, встретившись с вами, я окончательно убедился, что это надувательство. И более, чем прежде, хочу доказать это.

Не сказав больше ни слова, она спокойно завинтила ручку и сунула ее вместе с конвертом в сумочку. Потом встала и посмотрела ему в глаза.

– Почему?

– Потому что я ненавижу лгунов и аферистов. И принципиально занимаюсь их разоблачением.

Она задрала подбородок.

– Я не лгунья и не аферистка. Делайте свое дело, профессор Кингстон! Дух Франциски Аристы существует. Я знаю. И я буду защищать его от вас, сколько хватит сил.

Снова явилась его кривая улыбка.

– Другого я и не ожидал.

– До свидания, профессор. У меня теперь есть опыт. – Горький опыт, отметила она. Рейчел рванулась к двери.

– До завтра, мисс Эйвери.

Это заставило ее остановиться. Она оглянулась через плечо.

– До завтра?

Он кивнул.

– До пресс-конференции. Будь вы на самом деле репортером, вы бы знали, что завтра на Ранчо устраивается пресс-конференция. Там я официально заявлю о своем намерении разоблачить вашего духа.

– Редактор, наверное, забыл сказать об этом, – в замешательстве пробормотала она.

– Конечно.

Его скептический тон разозлил ее. Она в последний раз развернулась лицом к нему.

– Завтра я встречусь с вами, – твердо сказала она. – Профессор?

– Да?

– Надеюсь, вы понимаете, что ни о каких добрых отношениях после этого не может быть и речи.

С этими словами она гордо прошествовала к двери.

Вечером того же дня Рейчел открыла свой почтовый ящик. Письма хлынули обвиняющей волной розового прибоя и пирамидой улеглись ей на босоножки. Не шевелясь, смотрела она на грозную кучу. Содержимое конвертов было слишком очевидно. Счета. Множество, множество, множество счетов. Глаза б на них не глядели.

Нахмурившись, взирала она туда, где следовало быть ногам, и взвешивала варианты. Их было два. Можно собрать письма и внести в дом. Этого не хотелось. А можно было проштамповать конверты с первого до последнего пометкой «покинула планету, в направлении ближайшей галактики» и бросить в первый попавшийся почтовый ящик. Над этим стоило подумать.

Было бы время. Были бы силы. У нее не осталось ни того, ни другого. После встречи с профессором она стремилась только к одному. Спать.

Сдаваясь неприятному, но неизбежному, она стряхнула оцепенение, сунула под мышку местную газету и нагнулась, чтобы собрать почту.

– Просрочено! Последнее замечание! Предупреждение! – чуть слышно бормотала она. – О'кей, сообщение принято. Вам нужны деньги. Значит, мы в одинаковом положении. Поверьте, я дала бы, если б имела. К несчастью, у меня денег нет. Значит, и у вас нет. Значит, кто-то из нас залез в долги.

Собрав досадный груз, она отперла дверь. В полутемной прихожей Рейчел наступила на нечто большое и пушистое, отчего все счета немедленно полетели на пол. По чистой случайности ей удалось удержать газету. Из-под ног раздался возмущенный, но несколько сдавленный вопль Сникзифа [2] , бродячего кота, недавно поселившегося у них.

– Извини, Сник, – проворковала она и щелкнула выключателем. Ничего не изменилось. – Что происходит? Почему так темно? Нет света?

Кот зашипел, и Рейчел услышала, как когти-бритвы распарывают бумагу. Гора конвертов извергла лаву бумажного конфетти. Из жерла вулкана показалась голова Сникзифа с единственным, израненным в боях, бешено дергающимся ухом. Один желтый глаз сверкал в ее направлении, другой был скошен к носу. Кот выражал неудовольствие всеми доступными ему способами. Рейчел, не давая себя запугать, погрозила газетой.

– Будь свет, я бы на тебя не наступила. И не похоронила бы под счетами. А так, спасибо по крайней мере, что разобрал почту. Но где Нана и что происходит в доме?

Сникзиф выпрыгнул из-под бумажного одеяла и крадущимся шагом двинулся вперед. Его огромный раздутый живот волочился по ковру, а огрызок хвоста дергался из стороны в сторону. Рейчел последовала за ним, затаенно предчувствуя, что он понял вопрос. Внезапно изогнувшись, кот прыгнул к блестящему кусочку черной эмали. Промах. Осознав неудачу, он завизжал в неистовой ярости.

– Вперед наука, – безжалостно сказала Рейчел. – Нечего тебе играть с сережками тети Франциски. Три дня их найти не можем. Теперь понятно почему. – Не обращая внимания на протестующий вой, она убрала сережки на книжный шкаф.

Она обнаружила сережки! Вот это удача. По сравнению с этим найти Нану – пара пустяков. Дом не такой уж большой, а комнат, в которых может быть бабушка, и вовсе немного. Логичнее всего начать с кабинета. Она поскребла кота под подбородком.

– Иди и займись своими игрушками, – посоветовала девушка и вошла в холл.

Свет, пробивающийся через закрытую дверь в конце коридора, подтвердил догадку о кабинете. Она осторожно обошла раздвижной стол, плетеный стул и лучшего друга Сникзифа – огромного механического тарантула. Помедлив у двери, она заглянула внутрь и моргнула от удивления.

Благовоний искурили тонну, дыму напустили – дышать нечем. Рейчел недовольно сморщила носик. В центре комнаты мерцал огонек, будто висевший прямо в воздухе. На самом деле это была свеча, стоящая на покрытом черной тканью столе.