Онлайн книга «Женщина из Пятого округа»
Снова улыбка. — И это ты убила Омара, когда он сидел в туалете? — Ты был прав в отношении этого ублюдка. Его дерьмо ужасно вонючее… И открою тебе отвратительны секрет: подтираясь, он экономил на бумаге, поэтому у него все руки были в говне. Мерзкий тип. Я видела, как он издевался над тобой, оставляя коммунальный туалет в столь непотребном виде… — Ты видела? Как? Маргит затушила сигарету и тут же прикурила другую. — Знаешь, что мне больше всего нравится в статусе покойника? Можно смолить без зазрения совести. — Но даже и в смерти ты все равно стареешь, как и все остальные. — Да… В этом есть определенная ирония, ты не находишь? Но, по крайней мере, со мной это происходит именно так… — А с другими? Она пожала плечами. — Значит, ты не отправилась на небеса после того, как… — Убила себя? Вряд ли. — Может, тогда в ад? — Я отправилась… в никуда. А потом каким-то образом вернулась сюда. Я была на десять лет старше, но квартира была все та же… — Кто оплачивал счета? — Перед отъездом в Венгрию я встретилась со своим адвокатом и попросила его открыть трастовый фонд на деньги, которые получила в качестве компенсации от Дюпрэ. Я никому не оставила наследства и указала в завещании, что никто не может продать мою квартиру без моего согласия. Понимаешь ли, я уже знала, что мне предстоит сделать в Будапеште… и знала, что после этого мне придется надолго исчезнуть… — Выходит, ты не собиралась убивать себя? — Нет, пока не ворвалась полиция. Это было абсолютно спонтанное решение. Но, как я уже сказала, в тот момент я была невменяема. — А сейчас нет? Забиваешь мужчину до смерти молотком… — Он жестоко избил свою жену и к тому же угрожал убить тебя. — Никто этих угроз не слышал. — Я слышала. — Когда? — В его баре. Когда он не догадывался, что я рядом. — А Робсон? — Я же спрашивала тебя, что, по-твоему, было бы самым справедливым наказанием для него? Ты ответил… — Но я не думал, что кому-нибудь в самом деле удастся закачать в его компьютер детское порно. — Ты сам этого хотел, Гарри. Этот человек разрушил твою жизнь. И такое наказание я сочла… подходящим. Теперь его жизнь пошла прахом. Не пройдет и недели, как он покончит с собой в тюрьме. — Ты собираешься заставить его сделать это? Снова смех. — Я же не дух, который вселяется в души других людей и заставляет их совершать те или иные поступки. — Ты просто суккуб. — Суккуб занимается сексом со спящими мужчинами. А ты вполне бодрствующий, Гарри. — Тогда что все это значит? Когда я приходил сюда вчера, квартира утопала в пыли, и консьерж уверял меня в том, что здесь никто не живет. Да это и так было видно… — Ну… когда ты приходишь ко мне раз в три дня, видишь квартиру такой, как сейчас… — Но почему? И где все остальные жильцы этого дома? Они что, тоже пребывают в трансе, как консьерж, которого я пытался докричаться сегодня? — Думай что хочешь. — Я все равно ничего не понимаю… Почему наши встречи ограничены только тремя часами? Почему раз в несколько дней? — Потому что это все, что я могу себе позволить… все, что могу выдержать. Я хочу этой… нашей маленькой связи. Но только на моих условиях. Вот почему я отказывалась видеться с тобой чаще, чем два раза в неделю и на несколько часов. — Потому что тебе больше не разрешают? — Никто меня не контролирует. Никто. — Но ты все равно пропадаешь по воскресеньям на балконе какого-то дилетантского салона, выискивая таких идиотов, как я? — Ты всего лишь второй мужчина, которого я там подцепила. — А кто же был первым? — Немец по имени Хорст. Я познакомилась с ним в июне девяносто первого. Я тогда только что… воскресла, к слову сказать. И начала посещать те места, где бывала в прошлом. Так что, обнаружив, что снова нахожусь в Париже — спустя одиннадцать лет после смерти, — я решила попытать удачу на балконе у Лоррен. Я зависала там неделями… пока Хорст не заметил меня. Как и тебе, ему было за сорок, тоже недавно развелся, жил в Париже холостяком, печальный и одинокий. Мы разговорились. Он пришел в эту квартиру в условленное время: в пять вечера. У нас был секс. Мы пили виски. Выкурили несколько сигарет. Он рассказал, что его жена влюбилась в другого, о своей не сложившейся карьере художника, о лицее, в котором преподавал искусствоведение, о том, как ему все это наскучило, и все такое… Истории жизни уникальны и при этом отчаянно похожи друг на друга, ты не находишь, милый? В восемь часов я сказала, что ему пора уходить, но я с удовольствием встречусь с ним через три дня. Он обещал прийти, но так и не пришел. После этого я иногда возвращалась на балкон Лоррен в надежде, что кто-нибудь увидит меня. Но меня никто не замечал. Пока не появился Гарри. Ты увидел меня… потому что хотел увидеть. — Все равно ничего не понимаю. — Ты должен перестать искать здравый смысл в наших отношениях. Его нет — и единственное объяснение тому, что мы здесь и вместе, заключается в том, что, как я сказала, ты захотел увидеть меня. — Бред какой-то… — Тогда почему ты продолжал приходить сюда, неделя за неделей? Просто ради секса? — Во многом — да. — Ты прав. Но дело не только в сексе. Ты испытывал потребность видеть меня… в буквальном смысле этого слова. А мне необходимо было исправить кое-что в твоей жизни. — Я не могу принять… — Прими, прими все как есть. Вера — это антитеза реальности… но у тебя есть реальность. Ты. Я. Здесь. Сейчас. — Ты же не существуешь. — Я существую… точно так же, как и ты. В этой комнате. В это мгновение. В это время. Этот кусочек небытия и есть самое главное. Ты не можешь уйти от этого, Гарри. И не должен. Сейчас ты, как никогда, близок к любви. — Ты не знаешь, что такое… — Любовь? Да как ты смеешь?! Я потеряла голову от любви. Я убивала — резала — ради любви. Я знаю о любви слишком много… знаю и то, что любовь, как и все остальное в жизни, может довести тебя до отчаяния, до самого края… И все равно в общей схеме жизни все сводится к одному-единственному мгновению… здесь и сейчас…когда в тебе вспыхивает искорка единения с другим человеком. Это и есть счастье, Гарри. И ничего больше. — А как же любовь к ребенку? Молчание. Потом она сказала: |