Книга Все к лучшему, страница 38 – Джейн Энн Кренц

— Как скажешь, Флинн. Я в любой день готова посмотреть твои картины. Ты ведь на редкость талантлив. Тут Эриел абсолютно права. Тебя просто еще не открыли, вот и все. Чего нельзя сказать о ней.

— Вот что я думаю, Мэтти. От неоткрытого таланта столько же пользы, сколько собаке от пятой ноги. Слушай, давай я принесу несколько полотен на днях? — Он замолчал и взглянул на дверь. — А, вот и она. Самое время. Кто это с ней?

Мэтти проследила за его взглядом. В ней что-то сжалось — она поняла, что от ревности. И постаралась взять себя в руки.

— Это Хью Эбботт, — сообщила она Флинну. — Эриел когда-то была с ним помолвлена.

— А, да. Тот парень из примитивистского периода, правильно?

— Правильно.

— Этот период закончился для нее тупиком, — заметил Флинн, не придавая появлению Хью никакого значения.

— Да, я и сама так когда-то думала. — Мэтти наблюдала, как ее сестра, подобно королеве, снисходит до присутствующих.

Сегодня Эриел выглядела просто сногсшибательно. Впрочем, как и всегда. В ее одежде ощущался тот же врожденный вкус, что и в ее полотнах. Сверкающие черные волосы она носила на прямой пробор, они волнами обрамляли ее точеное лицо египетской принцессы с прозрачной белой кожей.

Единственными яркими пятнами на лице были ярко-красные губы и потрясающие зеленые глаза.

Мэтти с грустью вспомнила маленькое красное платье, которое привезла с собой с острова. Здесь оно сегодня произвело бы фурор. Но, разумеется, к нынешнему сборищу оно совсем не подходит, твердо сказала она себе. На ней, как обычно, были серый строгий костюм и блузка пастельных тонов. Только художникам позволительно выглядеть экзотично или вызывающе.

Она видела, как Хью нетерпеливо оглядывает комнату. Он был в своем единственном пиджаке — довольно потрепанном блейзере, белой рубашке и обычных джинсах. И в ботинках. Никакого галстука.

Он встретился с ней глазами и мрачно улыбнулся. Направился прямо к ней, оставив Эриел в толпе поклонников.

— Ты хорошо этого парня знаешь? — поинтересовался Флинн, протягивая руку за очередным канапе.

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что у него раздраженный вид.

— Это его привычное состояние. — Мэтти продолжала улыбаться, когда Хью подошел к ним и многозначительно посмотрел на Флинна.

— Привет, Хью, — сказала Мэтти. — Ты ведь не знаком с Флинном Грэфтоном? Прекрасный художник. Он женился на Эриел полгода назад.

Хью коротко кивнул и пожал протянутую руку.

— Поздравляю, — сухо проговорил он.

— Благодарю. Как я слышал, вы тот парень из примитивистского периода Эриел. Хью еще больше помрачнел.

— У меня другой взгляд на эти события.

— Эй, вы не смущайтесь. Я понимаю, вам не хочется, чтобы вас связывали именно с этим периодом в ее работе. То есть я хочу сказать, мы все знаем, это было бессмысленное отклонение, если судить о ее искусстве в целом, но то, что она написала в тот период, хорошо продавалось. Люди платили огромные деньги просто за некоторую странность этих картин, профессионально говоря.

— В самом деле? — пробормотал Хью.

— Мне лично нравятся многие работы того периода. Есть в них что-то необузданное, примитивное. Напоминает раннего Эштона или Клайда Хардинга.

Хью продолжал мрачно смотреть на него.

— Послушайте, вы не возражаете, если я пару минут поговорю с Мэтти? Наедине?

— Да нет, пожалуйста, сколько угодно, — сказал Флинн. — Пойду, посмотрю, как там Эриел. Поговорим позже, Мэтти.

— Обязательно. — Мэтти отпила глоток шампанского, глядя, как Флинн пробирается сквозь толпу.

— Ну ладно, давай выкладывай. — Хью схватил пластмассовый стаканчик у проходящего официанта.

— Что выкладывать? — вежливо поинтересовалась Мэтти.

— Ты хочешь знать, почему я опоздал и явился вместе с Эриел. — Хью залпом выпил содержимое стакана.

— А как ты думаешь?

— Значит, ответы следующие: а) совещание с Шарлоттой затянулось и б) Эриел как раз вылезала из такси напротив этого заведения, когда я приехал. Мне пришлось войти с ней.

— Понятно.

— Вот и славно. — Явно считая вопрос закрытым, Хью сердито посмотрел на нее. — Теперь ты мне расскажи, что у тебя с Грэфтоном?

Мэтти изумленно подняла на него глаза.

Ты это о чем?

— Он смотрел на тебя, как собака на кость. Очень пристально.

Мэтти пожала плечами.

— Он — художник. Они всегда смотрят пристально не на одно, так на другое. Он хочет, чтобы я взглянула на некоторые из его работ. О чем вы с Шарлоттой договорились?

Судя по всему, Хью хотелось продолжить тему Флинна Грэфтона. Он неохотно изменил курс.

— Все в ажуре, как я тебе и говорил. Она с удовольствием оставит меня, причем сказала, что я могу работать здесь, в офисе, сколько захочу. Ездить не придется.

— И что ты будешь делать в офисе?

— Ей нужен новый план охраны, который можно использовать в офисах Вейлкортов во всем мире. Я согласился.

— И как долго ты будешь довольствоваться этой работой, Хью? Ты ведь не привык трудиться в офисах, больше любишь в полевых условиях.

— Опыт мне пригодится, — сказал он. — Чем больше я узнаю насчет того, как управлять корпорацией, тем лучше.

— Потому что рано или поздно ты рассчитываешь вернуться на остров и заняться «Эбботт чартерз»? Признайся. Ты рассматриваешь это свое пребывание в Сиэтле как увеселительную поездку, которую ты решил вытерпеть, чтобы дать мне время прийти в себя и понять, что к чему, так?

— Забудь про «Эбботт чартерз»и забудь про остров. Не время сейчас спорить. Кто это к нам движется?

Мэтти взглянула в указанном направлении и вздохнула.

— Пришла беда — отворяй ворота.

— Ты это о чем?

— О том, что сегодня здесь полно всяких бывших моей сестрицы. Это ее первый муж. Эмери Блэкуэлл. Из ее раннего мрачного и экспериментального периодов. Они были женаты пять лет.

— Похоже, он пьян в дупель.

— Весьма вероятно. — Мэтти озабоченно прикусила губу.

Эмери достаточно хорошо держался. Ему было уже под пятьдесят, но он сохранил тот слегка рассеянный вид, присущий авторам, которые когда-то были почти легендой в высоких литературных кругах. Годы не слишком сказывались, несмотря на пристрастие к спиртному. Правда, намечался второй подбородок, с талией появились сложности, но он уделял внимание своей одежде, и она скрывала множество грехов. Его волосы, уже совершенно седые, были все еще густы, в бледно-голубых глазах светился недюжинный ум, хотя они и слегка покраснели от возлияний.