Онлайн книга «Волчья звезда»
Гидеон растерянно топтался над телом, потом опустился на колени. — Я не хотел, — пробормотал он, — вернее… не мог иначе… — Да, — сказал Симон. Тело на земле содрогнулось отчаянной последней дрожью и затихло. Симон наклонился. — Зачем, Винер? — тихо спросил он. — Ну зачем? Лицо Винера разгладилось, постепенно приобрело обиженное, недоуменное выражение, в глазах с вертикальными щелями зрачков отражался отблеск факелов. — Это… — Гидеон рядом с ним отчаянно заскрипел зубами, пытаясь сдержать дрожь. — Нет! — Смотри на него, Гидеон, — сказал Симон, — смотри внимательно. Но Гидеон всхлипнул и отвернулся. — Отойди-ка, парень, — мрачно сказал подошедший староста. Он крякнул, размахнулся, и заостренный кол вонзился в грудь Винера. Симон отчетливо услышал хруст ломающихся костей, и лежащее на земле тело еще раз содрогнулось, но уже механически, непроизвольно… Гидеон, было, вскинулся, но Симон удержал его. — Закопайте его здесь, за оградой, — мрачно бросил староста молчаливым людям, повернулся и, сплюнув на землю, пошел прочь. Гидеон исподлобья взглянул на Симона. — Послушай, Симон, так нельзя… Это не по-людски… — Это как раз по-людски, — устало сказал Симон. — Ему уже все равно. А нам еще с ними жить. Деваться-то нам некуда, сам видишь… С тобой все в порядке, малый? Зденко молча кивнул, утирая слезы рукавом. — Беги к мамке. Нечего тебе тут делать. — Чего это он, дяденька? Неужто и впрямь упырь был? — Не твоего ума дело, — сухо сказал Симон, — беги. Мальчик развернулся и бросился к дому. Симон молча смотрел, как люди с факелами окружили лежащее на земле тело. — Надеюсь, Коменски это видел, — сказал он, — не хотелось бы заново… Ты что? Гидеон так схватил его за плечо, что Симон от неожиданности пошатнулся и едва удержал равновесие. — Держи себя в руках. Бога ради, — сказал он сквозь зубы, — хватит с нас… — Там… — пробормотал Гидеон. Симон обернулся. — Продолжай, — сказал Коменски. — Ты полагаешь это как-то связано с… с гибелью Винера? — Не знаю, — Симон покачал головой. — А ты и в самом деле ничего не видел? — Видел… — сухо ответил Коменски, — светящееся пятно. Мутное. Но мне не до него было. А когда я приехал на место, оно исчезло. Почему ты настоял, чтобы его оставили там? — Винера? Иначе нельзя было. Если бы я его забрал, они бы подумали… не знаю, как сказать… что все мы заодно, что ли… — До какой-то степени так оно и есть. — Да. Но они решили бы, что мы попытаемся его оживить. Что-то в этом роде. — А его можно было реанимировать? — Нет. Староста разворотил ему всю грудную клетку этим своим осиновым колом. — А до этого? — Не знаю. Полагаю, нет. Да и зачем? Это ничего не дало бы. Что показали приборы, Амос? — Ничего. Никакого чужеродного присутствия. Наташа уверяет, что она тоже видела что-то такое и даже снимала на камеру, но кристалл ничего не зафиксировал. — Нарушения магнитного поля? — Возможно. Какие-то возбуждения во всяком случае зарегистрированы. А вы что видели? — Это трудно описать. Нечто, вроде… линзы с размытыми краями, или… Перспективу было трудно оценить, но ясно, что очень большая. — Насколько большая? Как мобиль? — Нет. Как этот замок — Оптический эффект? Это все-таки горы — тут наверняка могут возникать воздушные линзы. — Не знаю. Может быть, но мне почему-то кажется, что это нечто иное. Там, внутри, что-то двигалось Наверняка двигалось Может, это и есть то, что мы ищем, Амос? — Почему тогда оно до сих пор никак себя не проявляло? — А должно было? Коменски провел по лицу ладонью. — Не знаю. Я запрошу Лагранжа, может, они слышали о чем-то в этом роде — Вообще-то оно похоже на ту чушь, которую порола та девчонка, воспитанница Дианы — помнишь, Улисс рассказывал? Мы ему еще сказали тогда, что ни о чем подобном тут не слышали. Скажи, а ты не думаешь, что это имеет какое-то отношение к пропавшей группе? — Кто знает? Меня смущает то, что показания такие неопределенные. Правда, этот всплеск… Он был зарегистрирован незадолго до появления вашего феномена. Но ты же знаешь, они уже наблюдались. Спорадически. — Почему бы тебе не расспросить Гидеона? Он тоже все видел. Он подтвердит. — Гидеон дестабилизирован. У него сильный шок. Оливия ввела ему успокаивающее — по меньшей мере несколько часов его нельзя беспокоить. — Он говорил, у него такое чувство, будто за нами наблюдают. Я ему не поверил. «Может, мы нашли, — подумал Симон, — наконец-то нашли». Но он не испытывал ни радости, ни торжества. «Коменски, похоже, тоже не в восторге», — подумал он. А вслух сказал: — А Наташа? — Пока держится. — Нам нужно торопиться. — Да. Ты бы поговорил с ней, а? Просто так… — Коменски на миг замолк, потом добавил: — Я хочу свернуть лагерь. Присоединиться к Лагранжу. Здесь опасно. Сам видишь. — Но… — Это все-таки был мираж. — Амос, нельзя так сразу… Послушай, ведь все эти легенды — мы их просто неправильно истолковали. — Хватит с нас Винера. Он уже пытался их истолковать. Ты понимаешь, что может случиться? — Мы все это понимаем. Но у нас нет выхода. Ты надеешься, что группа Лагранжа нарыла что-то дельное? Коменски пожал плечами. — Нет. Но чем нас остается меньше, тем… сам знаешь. Ладно. Я даю тебе три дня, Симон. Потом мы снимаемся с места. — Неделю. — Три дня, — отрезал Коменски. — Хорошо, — сказал Симон, — черт с тобой. Три дня. — Да… кстати… Когда Гидеон придет в себя, сходите туда… — Зачем? — Возьмите анализатор. Вообще… посмотрите. — На что там смотреть, Амос? Мы же и так знаем… — Мы не знаем. Только предполагаем. И если займетесь этим, то постарайтесь не попасться на глаза местным, ладно? — Да никто из них теперь туда и не сунется. — Хорошо. — И не… увлекайся. Мне бы не хотелось потерять еще и тебя. — Да ладно, — сказал Симон, — все в порядке. * * * — Зачем он это сделал? — спросила Наташа. Глаза у нее были сухие и блестящие, руки беспокойно перебирали распечатки на столе. |