Онлайн книга «Хомячки в Эгладоре»
|
Я их просто буду стерилизовать. — Вот видишь! — Селекция делает чудеса, а времени у меня будет мноого. Я еще выведу из вас высшую расу! Берен, который на время прекратил боевые действия, вновь оживляется и, развернувшись к урук-хаям, показательно демонстрирует умение владеть мечом. Урук-хай отступают к двери, старшой столь же показательно слегка колет Дюшу в шею — струйка крови бежит по грязной когда-то белой майке. Саруман спокойно наблюдает за ними, сидя за обломками стола и сцепив пальцы. — Ну? — говорит он наконец. — Что — ну? — переспрашивает Берен. — Ваш хоббит-то смылся! Берен рискнул опустить меч и оглядеться. Генки нигде нет. Должно быть, в общей суматохе она умудрилась надеть кольцо и выскочить из кабинета. Урук— хай, повинуясь знаку Сарумана, выпускает Дюшу. Тот ладонью стирает кровь с шеи. — Вот тебе! — торжествующе говорит Арагорн и делает неприличный жест. Урук-хай шокированно трясет головой. — Шлимазлы, — говорит Саруман, — имбецилы. Чему вы радуетесь? Думаете; вы такие умные, да? А вы знаете, что будет, если кольцо и в самом деле достанется Саурону? — Можешь резать нас на кусочки! — пафосно восклицает Ара-горн, — можешь уничтожить нас! Можешь… — Да вы мне на фиг не нужны, — говорит Саруман, — валите отсюда, пока не передумал. Тоже мне, воинстве» сидоров. Видеть вас не могу! — А как же селекция высшей расы? — несколько разочарованно спрашивает Арагорн. — Без вас обойдусь. Какая из тебя высшая раса, чучело? Отпусти их, сержант. — Валите отсюда, уроды, — рычит урук-хай. — Погоди! — кричит Боромир, которого уже выталкивают из кабинета, — Ородруин-то где? — В Капотне, — голос Сарумана замирает вдали, — поганое место, да вы сами увидите… Дверь лифта с грохотом смыкается, и кабина стремительно ныряет вниз. Дюша держится за живот. — Если он своих студентов вот так же селекционирует, вот ужас-то! — говорит он. — Урук-хаи, — печально замечает Боромир, — еще не худший вариант. Они выходят из дверей. Потрясенный Берен напрочь забыл про эльфийскую маскировку, и на них испуганно оглядывается пожилая техничка. Залитые беспощадным солнцем чугунные девушка и юноша таращатся на них слепыми глазами. Боромир, заслонившись рукой от солнца, задирает голову. Острые уступы здания головокружительно возносятся в небо, шпиль горит в синеве нестерпимым огнем… — Ортханк! — потрясение бормочет он. — Точно, — сокрушенно подтверждает Берен, — Твердыня Сарумана. И как это я раньше не догадался? — Неудивительно, — сухо говорит Боромир, — ты вообще никогда умом не блистал. За тебя всегда твоя баба думала… — Не смей пачкать ее имя своим грязным ртом, ты, нуменорский выродок! — Мальчики, не ссорьтесь, — жалобно просит Арагорн, шмыгая носом. — Правда, — говорит Дюша, — нам еще к Ородруину надо. То есть сначала поесть хорошо бы, а потом к Ородруину. То есть в Капотню. — Без другого хоббита в этом совершенно нет смысла, — говорит Боромир, — кольцо-то у нее. — Я же говорю, надо сначала поесть, — соглашается Дюша, — а Генка нас найдет. Она наверняка спряталась где-то поблизости и следит. — Ей даже прятаться не надо, — угрюмо говорит Берен. — Я же говорю! — повторяет Дюша, — она нас обязательно найдет. Нужно только производить как можно больше шума. — Это, — печально замечает Боромир, — у нас хорошо получается. — Я же говорю… — Да что ты затвердил как попугай — я же говорю, я же говорю… — плечи Арагорна начинают трястись, и она, бессильно всхлипывая, опускается на ступеньки, — человек из-за вас погиб, а вы… — Почему только из-за нас, — защищается Дюша, — ты ж тоже согласилась на игру, нет? Еще как согласилась! — Она права, — мрачно соглашается Боромир, разглядывая трещины на асфальте, — мы все-таки знали, на что шли. А он просто был совершенно ни при чем. — Теперь все при чем, — печально говорит Берен, — погляди! На ближайшей яблоне сидит бледная женщина, укрывшись плащом из зеленых распущенных волос. Белая нога, свесившись с ветки, лениво покачивается… — Это кто? — подозрительно говорит Арагорн, неприязненно оглядывая женщину. По сравнению с пышными формами зелено-волосой сам Арагорн смотрится довольно жалко. — Дриада, не видишь что ли? Берен строит зверскую рожу, и дриада, испуганно прянув, исчезает в ветвях. На миг она выглядывает вновь и крутит пальцем у виска, выразительно глядя в их сторону. — Все начало меняться. Теперь люди будут погибать, потому что поверили во все это… — Это другое дело — говорит Боромир, — это просто значит, что все в игре. Тут всякое может случиться. Помню, на питерской ролевке была история — рыцарь прибил смерда. Насмерть прибил. Тот ему плохо поклонился, видите ли. — Разве это хорошо, когда все в игре? — удивляется Берен, -вы же совсем запутаетесь! — Почему? Всегда так было. Люди придумывали себе что-то и за это убивали. И вообще — кто бы говорил. Тебя вообще не существует! — Я-то как раз существую! А вот ты кто такой? — Вот, — говорит Арагорн, — они опять. — Да ладно вам, — успокаивает Дюша, — пошли. Тут оставаться опасно. А ну как Саурон все-таки решит наехать на Сарумана! — Еще неизвестно, кто круче, — замечает Арагорн, которому Саруман импонирует. Арагорна вообще явно влечет к сильным личностям. — Известно, известно, — успокаивает Берен. Они идут по широкой асфальтовой просеке, по краям усаженной гранитными бюстами. Каменные головы деятелей науки укоризненно косятся в их сторону. — А мне нравится ваша архитектура, — говорит Берен, — этот размах… — Причуды имперского стиля, — пожимает плечами Боромир. — Вот именно… Вдалеке блестит стальная лента реки. * * * Недалеко, по другой, более узкой аллейке, засунув руки в карманы, идет Генка и свистит. Ее охватывает необоримое ощущение вседозволенности. Она, разумеется, вернется в логово Сарумана и освободит Дюшу. Ну, и остальных. Чуть попозже. Пока что она хочет есть. Кольцо на пальце окутывает окружающий мир незримой пеленой, и в этой пелене Генка кажется самой себе очень большой, а остальные — очень маленькими. Даже Дюша. Что с ними может случиться, в конце концов? |