Книга Остров Русь 2, или Принцесса Леокады, страница 40 – Юлий Буркин, Станислав Буркин

— Зачем Моисею одному такая палатища?! — вполголоса спросил меня Стас по-русски. Как-то догадавшись, о чем он толкует, один из наших провожатых пояснил:

— Это переносной храм. Мы тут молимся. А шатер старейшины — вон. — Он указал на обычную полосатую палатку рядом. Возле нее у костерка сидел старец.

— Акрид нашли, бездельники? — с ходу напал он на наших проводников.

— Пока нет, учитель, — отозвались те. — Что не поймаем, все невкусное… — и поспешно сменили тему: — А вы тут двум чужеземцам понадобились.

— А мне они понадобились? — прищурился старик.

Те не знали, что и ответить, но он тут же над ними сжалился:

— Ладно, идите прочь. А вы, — обратился он к нам, — присаживайтесь.

Мы немного смутились, но присели.

— Ну, рассказывайте, что там, в далеких странах, делается?

— В далеких странах только и говорят, что про вас и про ваш поход, — вдруг заявил Стас. — А правда, что, когда вы от фараона бежали, море перед вами само расступилось?

— Ага! — обиженно сказал Моисей. — Так оно само и расступится. Это я ему повелел силою божьей.

— А как это с точки зрения физики? — поинтересовался мой неугомонный братец.

— Какой еще такой физики? Не знаю я никакой физики и вам не советую. Значит, говорите, идет обо мне слава по свету?

— Идет, — покивал Стас. — Очень вас уважают.

— А есть-то будете? — неожиданно дружелюбно улыбнулся старик.

— Да уж мы бы съели чего-нибудь, — согласился Стас.

— И попили бы, — заметил я.

— И переночевать бы не отказались, — прибавил Стас.

— Может, вам еще и ключи от ковчега?.. Ну, ладно, — махнул Моисей рукой. — Айда в палатку.

Накормил он нас вкусно — бараниной, бобовой кашей и чаем с медом.

— А зачем ваши там этих ловят? — спросил я.

— Акрид, — уточнил Стас.

— А-а!.. — покивал Моисей. — Это для воспитания. В Египте народ мой сильно попортился: одни в грехах, в лени и обжорстве погрязли, другие, наоборот, совсем в рабстве достоинство потеряли. А некоторые — и то и другое. Вот, вожу их теперь по пустыне, мучаю по-всякому, пока не перевоспитаются…

— И как, получается? — спросил Стас.

— Ну, не все сразу. Я же сам этот метод придумал. Теперь вот проверяю.

После ужина Моисей объявил в нашу честь народные гуляния. У его костра собралась молодежь и стала водить хороводы с песенками. Песенки были заунывные и очень длинные. Я из вежливости делал вид, что слушаю с удовольствием, но Стас терпеть не стал.

— Что-то песни у вас какие-то однообразные, — сказал он. — Давайте я вас чему-нибудь повеселей научу?

Евреи пошептались и согласились:

— Давай. Только чтобы про Бога.

— Так не бывает, чтобы про Бога и повеселей, — насупился Стас.

А я кое-что вспомнил и предложил:

— Стас, а может, Армстронга?

— Точно! — обрадовался тот. — Только это на чужом языке, — обернулся он к Моисею.

Молодежь с надеждой уставилась на старосту.

— Смотря на каком, — строго сказал тот.

— На языке англов… и саксов, — заявил Стас.

— Хм… И про что там? — все так же сурово сказал пророк. — А то вдруг какую-нибудь гадость петь будем, а сами и знать не будем.

— Ну, они же просили про Бога. А там еще про то, как ты евреев через пустыню водил.

— Ты серьезно? — не поверил старец и покраснел от удовольствия. — Уже придумали? А как на их языке мое имя будет?

— Мозес.

— Мозес, Мозес… — сморщив лоб, повторил Моисей, словно пробуя словечко на вкус. — Не слишком-то певуче. Ну ладно. Учи.

Молодежь обрадовалась, и полночи мы проорали эту песню, причем под конец запев уже исполнял не Стас, а сам Моисей, хоть англосаксонские слова и давались ему с трудом.

— Ты мне потом перевод напиши, — сказал он. — Я на наш язык переложить попробую…

Проснулся я рядом со Стасом под открытым небом. Я точно помнил, что уснули мы в шатре. Но сейчас его над нами не было. Я сел и сразу понял, в чем дело. Лагерь сворачивался, почти все палатки были собраны, а толпа иудейских священнослужителей заканчивала разбирать переносной храм. Значит, сумев нас не потревожить, убрали и наш шатер.

Я разбудил Стаса, и мы решили посоветоваться с Моисеем, как нам быть дальше. Объяснить, кто мы и откуда, обычному человеку было бы сложно, но он-то все-таки пророк. Но он как раз руководил разборкой храма и отвечать на все наши вопросы отрядил помощника Ахаза. Нам это не слишком-то понравилось, но зато отпала необходимость что-то объяснять. Вместо этого мы, наоборот, принялись расспрашивать.

— Кто сейчас в Египте правитель? — спросил я.

— О-о, — нахмурился Ахаз, — даже и говорить неохота.

— Почему? — удивился Стас. — Очень злой фараон?

— Все фараоны — злобные твари. Неменхотеп вообще нас просто достал!

— Неменхотеп?! — хором воскликнули мы со Стасом.

— Да, так звали предыдущего изверга, — серьезно продолжал Ахаз. — Но его мы еще терпели. Однако недавно Неменхотеп был околдован двумя чародеями, самолично сварил себя в жертвенном котле, и скоро из него сделают мумию… Так у них тут принято. А на трон теперь взошло уже совсем ужасное чудовище — получеловек-полукот.

— Сфинкс?! — догадался я.

— Вот именно, — мрачно кивнул Ахаз. — Этого мы уже не выдержали и из Египта свалили.

— Знаешь народную примету: где Шидла, там и хроноскаф, — сказал мне Стас радостно, — а где хроноскаф, там и Кубатай со Смолянином!

— Ахаз, а далеко уже вы от Египта ушли?! — спросил я.

— Да нет, тут, наверное, меньше дня пути. Мы же не спеша идем. То с храмом возимся, то акрид ищем…

— А ты мог бы нас к фараону проводить?

— Я бы на вашем месте лучше к нему не ходил, — поморщился Ахаз. — Он же, говорят, людьми питается. Евреев, говорят, особенно любит, они потому что вкуснее всех.

— Да брось! — воскликнул Стас. — Он хороший!.. — Ахаз уставился на него подозрительно, а Стас, ничего не замечая, продолжал: — Понимаешь, когда мы были маленькие…

Я тихо одернул его:

— Стас!

— …Сфинкс тоже был маленьким, совсем еще котенком, — ни на миг не снижая темпа, принялся он врать. — Мы его подобрали, напоили молоком и все такое. Короче, он наш должник на всю жизнь, и если мы его попросим, он людей есть не будет. Даже евреев. Проводишь?