Онлайн книга «Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия»
|
– Ладно, – улыбнулась Соня, – увидите вы пирамиду Хеопса, не сомневайтесь! А еще и в Красном море искупаетесь, тоже впечатление на всю жизнь! Коралловые рифы, рыбы, такая красота… – Да я плавать не умею, – потупился паренек. – Там вмиг научитесь! – А вы сами бывали в Египте? – Да. – И пирамиду Хеопса видели? – Видела. – Ну и как? – Грандиозно! – вдохновенно ответила Соня. На самом деле она эту пирамиду видела в такую жуткую жару, что у нее буквально плавились мозги и все плыло перед глазами. К тому же она в тот день что-то не то съела и ее все время мутило. С тех пор даже при виде рекламных снимков знаменитой пирамиды Соню начинало тошнить. – А у вас заграничный паспорт-то есть? – поинтересовалась она на всякий случай, а то бывают такие клиенты, которые даже не подозревают, что надо иметь, прежде чем куда-то собираться. – Конечно, есть, только вчера получил! – Паренек с гордостью протянул ей паспорт. – Отлично. Так когда вы думаете ехать? – В конце марта. Это возможно? – Да. Хорошо, что вы заранее побеспокоились, а то многие говорят: хочу уехать завтра! – Нет, я понимаю… – Люблю понимающих клиентов! Соня вообще старалась любить клиентов, хоть это и не всегда удавалось. Такие мерзкие иной раз попадаются, хоть волком вой, но клиент всегда прав, и об этом надо помнить. За весь день кроме любителя пирамид была всего одна клиентка, постоянная, которая каждый год ездила в Израиль на Песах, а больше никого. Соня проверила все, заперла офис и вышла на улицу. – Сончик! – раздался негромкий голос. – Славка, привет. – Я решил подвезти тебя, погода плохая… – Что ж, спасибо. Она без всякой радости уселась в старую, раздолбанную «пятерку», в которой отчего-то всегда пахло псиной, хотя никаких собак Ярослав Игнатьевич не возил. Он обнял и поцеловал Соню. Она ответила на поцелуй, но подумала: «Как скучно». – Что нового? – спросила Соня. – Что у меня может быть нового? Все по-старому, вернее, все по-новому, только новости мои старые уже, начались вместе с этой проклятой перестройкой! – О боже! – простонала Соня. – Ты же знаешь, я фактически выброшен из жизни… – Ну так делай же что-нибудь, шевелись, как другие шевелятся. Ты же еще нестарый! – вспылила Соня. – В конце концов, масса людей сменила профессию, попробуй и ты! Я вот тоже не всегда работала в турбизнесе, правда? – Не сердись, Сончик! Я предлагаю на выходные поехать в Кружилино. – Да? – без всякой радости проговорила Соня. – Там будет видно. – Я ужасно соскучился. – Ты же опять напьешься… – Ну не буду, не буду, ограничимся пивом. Я сейчас завою, подумала Соня. Мне его уже совсем не жалко. – Ну, Сончик, не сердись, нам ведь хорошо вместе. Затопим печку, поболтаем, а потом ляжем рядышком… – Нет, я не могу! – вдруг резко произнесла она. – Почему? – Не могу, и все! – Но ты же только что сказала – там будет видно. – Я просто забыла… Нет, Славка, я не поеду, извини. – Не можешь или не хочешь? – Не могу. – А что это за дела такие у тебя в выходные дни? – Какое это имеет значение? – Опять с мамочкой куда-нибудь собираешься? – А если и так? – Тебе не надоело до сорока лет за мамину юбку держаться? – А ты мне предлагаешь что-то на выбор? – Естественно! По-моему, куда нормальнее в сорок лет провести субботу-воскресенье с мужиком, чем с мамой. Да и для здоровья полезнее. А от твоей мамаши только желчь разлиться может. – Ты совершенно прав, с мужиком провести время совсем неплохо, – она сделала ударение на слове «мужик». – Но это-то мне не светит. – По-моему, до сих пор ты не жаловалась, – довольно игриво отозвался он. – По-твоему, мужик – это только вопрос потенции? – скрывая безмерное раздражение, спросила Соня. – Но это главное, согласись. – Не для меня! – Не замечал. – Значит, теперь, будь добр, прими это к сведению. И еще – останови на минутку. – Где? – У метро. – Зачем? – Надо! – Соня, брось эти жидовские штучки. – Так, приехали! Если ты не остановишь, я выскочу на ходу! Он тут же притормозил, но схватил ее за руку. – Ты что, шутки понимать перестала? – Да! Вообще перестала понимать все, что связано с тобой. – Ну, Сончик, ты такая сердитая, у тебя что, менструация? Она только зубами заскрипела: – Пусти! – Нет, извини, я тебя отвезу. – Ладно, отвези. Соня закрыла глаза и подняла воротник. Ее знобило. Может, я заболеваю? Наверное. Иначе почему я так зверею от него, ведь я его когда-то любила… Только бы мамы дома не было. А то я сойду с ума. – Ну, успокоилась немножко? – спросил он спустя минут десять. В этот час двигаться по Москве можно лишь с черепашьей скоростью, тем более что Ярослав Игнатьевич всегда умудрялся попадать на самую неудачную полосу. Вот и теперь они стояли в пробке. – Сончик! Ау! Соня молчала. Он протянул руку и почесал ее за ухом, как котенка. Когда-то эта ласка заставляла ее трепетать, теперь же привела в ярость. Она дернулась и ледяным тоном произнесла: – Не смей! Не смей прикасаться ко мне! – Почему это? – Потому что мне противно. – Противно? Ты хочешь сказать, что я тебе противен? А ехать со мной не противно? – Я же хотела выйти. – Так выходи, я тебя больше не держу. Но покинуть машину было невозможно. Автомобили стояли так тесно, что нечего было и думать открыть дверцу. Соня заметалась. – Что, не вырваться? – захохотал он. – Когда-нибудь пробка рассосется, и меня уже ничто не удержит, а пока наберусь терпения, – прошипела она. – Живи надеждой! В следующем году в Иерусалиме! Так, кажется? Отпусти народ мой, да? |