Онлайн книга «Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия»
|
Принятое решение успокоило Алису, и она мирно заснула. Она ожидала, что Курбатов объявится уже в воскресенье, но он не позвонил. Ну и черт с ним. – Юрий Юрьевич! – Алиса стремительно вошла в кабинет директора. – У вас есть пять минут? – Садитесь, Алиса Витольдовна, голубушка. Вы прямо как княжна Инстасса! – Нет, – засмеялась Алиса, – я как дежурная адъютантесса! Ведь это именно она «вмолнила в комнату быстрей экспресса»! – Боже, Алиса Витольдовна, вы не устаете меня изумлять! Неужто вы так хорошо знаете Северянина? А я думал, в наше время его уже не читают. – Я обожаю Северянина с детства! – Ох, с каким бы удовольствием я побеседовал с вами о поэзии, но, чувствую, вас привело ко мне что-то вполне прозаическое. – Увы, Юрий Юрьевич. Нужны деньги. – Какие, голубушка моя? – Ерундовые! Приехал Хольченко, и ему абсолютно негде ночевать. Надо заплатить за гостиницу. У них такая бедная телекомпания, работают практически на голом энтузиазме… – Подождите. Хольченко… Хольченко… Что-то очень знакомое… – Это тот, что без ноги, на протезе… Я даже предложила ему остановиться у меня, но он ни в какую. Юрий Юрьевич, пожалуйста! – Успокойтесь, Алиса Витольдовна, разумеется, мы все сделаем! – Спасибо! Спасибо вам большое! – Рад быть вам полезным. Только прошу об одном… – Да? – Не говорите никому об этом, ладно? Просто пришлите ко мне Агнию Викторовну. А больше никому ни звука. – Не понимаю… – Незачем Воронину знать о таких вещах. – При чем здесь Воронин? – А при том. Он и так, по-моему, собирает на вас компромат. – А хрен с ним, пускай собирает. Он что, с этим в ФСБ пойдет? Сухоцкая порадела больному человечку за счет телекомпании? – Да нет, если он куда и пойдет, то ко мне. – И что? – заинтересовалась Алиса. – А и в самом деле, – развеселился вдруг директор. – Знаете, это все призраки прошлого. Вы еще молодая, большого страху не натерпелись. – Натерпелась! Еще какого! Вот помню один случай… Ой, у вас, наверное, нет времени… – Есть ровно десять минут. Расскажите. – Мне было лет шестнадцать, и у нас в доме завелся «Архипелаг ГУЛАГ», не помню уж откуда, кажется, кто-то из друзей отчима привез. Естественно, мы кому-то давали это читать. Я поехала к нашим друзьям забрать книгу. Был жаркий летний день, я с «Архипелагом» в сумке выхожу на улицу и хочу поймать такси: мне велено было в метро с таким грузом не ездить. Вдруг подходит ко мне мужик в черном костюме, нейлоновой рубашке и с черным галстуком, хватает меня за руку, вот так, повыше локтя, и говорит: «Думаешь, ты уже совсем убежала?» – Какой кошмар! – воскликнул Юрий Юрьевич. – У меня сердце в пятки, смотрю на него, как кролик на удава, и вдруг каким-то уже даже не шестым, а двадцать шестым чувством понимаю, что он просто ко мне пристает! Тогда я как двину его локтем в живот и как припущусь бежать… – А он что? – Да ничего! Но меня еще долго трясло от ужаса. – Да… Какие мы видели сны… – Какие мы лжи претерпели! – закончила строчку Алиса. – Вы и Чухонцева знаете? – Конечно! – Поразительно! У вас, кажется, техническое образование? – У вас ведь тоже? – Да, – махнул рукой директор. – Люблю я с вами разговаривать, Алиса Витольдовна, но увы… увы… Так вы пришлете ко мне Агнию? Хотя нет, я лучше сам ее вызову. И не волнуйтесь о Хольченко. – Спасибо! Мы с тобой одной крови, подумал Юрий Юрьевич, с сожалением глядя вслед Алисе. Был бы я помоложе да посвободнее… Эх, но что зря травить душу, лучше займемся нашими баранами. – Маша, вызови ко мне Агнию Викторовну! Вечером седьмого марта подруги собрались на кухне у Сони. – О, все три дурищи тут! – воскликнула Берта Яковлевна с порога. Она только что вернулась с работы. – Дайте я вас поцелую! И не надейтесь, что вам не придется возиться с рыбой! Даже не мечтайте! Но ваше большое гойское счастье в том, что чистить придется Соньке, а ее большое еврейское счастье в том, что карпы зеркальные! – Слава богу, – вздохнула Соня. Берта Яковлевна критически взглянула на длинные ногти Алисы: – Ну, конечно, госпожа директор департамента с такими руками может существовать только впроголодь! Например, почистить морковку и свеклу для рыбы точно слабо! – Ничуточки! Я перчатки надену! – В таком случае, Татка, мы с тобой займемся штруделем. Они пускай тут разбираются с рыбой, а мы пойдем в комнату! И там все подготовим. – Тетя Берта, а штрудель с чем? С яблоками или с орехами? – поинтересовалась Алиса. – С орехами. Я признаю штрудель только с антоновкой, а какая в марте антоновка? Можно подумать, ты этого не знаешь, Алиса! Между прочим, ты мне не скажешь, почему Сорокина всегда в брюках? – А она всегда в брюках? Я как-то не обращала внимания, – улыбнулась Алиса. – Мама, ты не хочешь поесть? – спросила Соня. – Мы с девочками перекусили… – Да ты что! Сегодня нас кормили тортами, хоть и мерзопакостными, но аппетит перебили! И шампанским поили! – Тоже мерзопакостным? – поинтересовалась Алиса. – А вот и нет! Шампанское было роскошное. Абрау-дюрсо. Его принес один мой пациент. Он между прочим заявил: «Благодаря вашим золотым рукам я теперь могу, Берта Яковлевна, зубами вынимать пробки из бутылок». Кстати, Татка, у Иришки тот зуб больше не болел? – Нет, тетя Берта, все в порядке. – Ты только смотри за своими страданиями по мерзавцу не запусти зубы! И что, интересно знать, ты сидишь? Давай поднимай задницу, неси в комнату орехи, изюм, курагу! – А тесто? – Дурацкий вопрос! Тесто я еще вчера сделала. В комнате на большом столе они расстелили старенькую клеенку и занялись подготовкой начинки для штруделя. – Тетя Берта, а можно я завтра приду с одним приятелем? – спросила Тата. – И что это за мерзавец? Где ты его откопала? Или он уже давно завелся, а я не в курсе? – Да нет, это не мерзавец, – засмеялась Тата, – это наш главный редактор. – Холостой? – Его жена бросила, и ему грустно. Вот я и пообещала взять его с собой. Можно? |