Онлайн книга «Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия»
|
– Нормально. – Слушай, Наталья, я задам тебе странный вопрос. – Валяй. – Ты в галстуках разбираешься? – В галстуках? – не поверила своим ушам Тата. – Ну да, в галстуках. – А зачем тебе? – Ну надо… – Олег, я не знаю… – растерянно сказала Тата. – Мне кажется, что разбираюсь, Илье всегда нравились галстуки, которые я ему покупала. – А вот этот галстук как тебе? – Честно говоря, не очень. – Почему, можешь объяснить? – Ну, на мой лично вкус, он ярковат и совершенно не подходит к этой рубашке. Олег, ты что, влюбился и дама сердца не одобрила твой гардероб? Да? – Да ты что, Наталья! Понимаешь, у меня был один автор… Он мне заявил, что этот галстук к этой рубашке не подходит, и вообще, мне надо одеваться посолиднее… подороже. – Егоров, что ли? – догадалась Тата. Егоров был талантливый и довольно милый человек, имевший одну маленькую слабость – поговорить о пиджаках и галстуках. – Точно! Но я вижу, ты разбираешься, у тебя такое же мнение, как и у него. Ты мне не поможешь с этим делом, а? – А ты лучше Егорова попроси, – улыбнулась Тата. – Да ты что! У нас с ним не такие отношения. И к тому же он в каких-то жутко дорогих магазинах одевается. Представляешь, я ему говорю: «Алексей Алексеевич, какой пиджак!» Знаю, ему приятно будет, и спрашиваю, от Версаче или от Валентино, я больше никаких фирм и не знаю, а он мне на полном серьезе и немножко даже с презрением: «Нет, от Корнелиани!» Представляешь? – Вполне, – засмеялась Тата. – А ты про Корнелиани этого в курсе? – Первый раз слышу, но я вообще не по этому делу. – А я, понимаешь ли, подумал: может, он прав и мне надо как-то иначе одеваться, а? – Олег, ты меня за этим позвал? – Ну да, а что? – Вообще-то я могла бы с тобой в субботу поехать в какой-нибудь магазин, если ты полагаешься на мой вкус, но предупреждаю: я все-таки не эксперт и могу Егорову не угодить. – Умница! – обрадовался Олег Степанович. – Значит, на субботу мы договорились? – Считай, договорились. Только объясни, бога ради, почему тебя это вдруг взволновало? – Сам не знаю… Ну все, Наталья, иди работать. Тата пожала плечами и вернулась к себе. На ее столе лежала крупная бледно-розовая роза. – Ринка, кто это принес? – Догадайся с трех раз. – Гущин? – упавшим голосом спросила она. – Гущин, Гущин. Очень огорчался, что тебя нет, но обещал непременно заглянуть снова. Ты розу-то поставь в водичку, а то жалко такую красоту, завянет! – Не пахнет, – сказала Тата, понюхав цветок. – Сейчас розы вообще почему-то чаще не пахнут. Тата поставила розу в высокий стакан. От мысли, что сейчас появится Гущин, ей стало как-то тревожно. Его долго не было, и она решила, что он больше не зайдет, но он нагрянул к концу рабочего дня. – Наталия Павловна, вы сегодня чудесно выглядите! – Спасибо за розу. – Я бы с наслаждением осыпал вас розами, но, увы, гонорары пока не позволяют! Тата не стала отвечать ему. Она молча складывала в сумку верстку, которую ей предстояло прочесть дома. Рина простилась и быстро ушла. – Вы позволите вас немного проводить? – Зачем на этот раз? – вырвалось у Таты. Гущин оскорбленно округлил аквамариновые глаза: – А в прошлый раз, по-вашему, я вас провожал с какой-то целью? Напрасно вы так думаете. Какие вы, женщины, подозрительные и обидчивые. Мне впору и самому обидеться. Но я не стану… – Вы невероятно великодушны! – Ну вот, вы издеваетесь, – огорчился Гущин. – Я с самыми добрыми намерениями, а вы… Но раз вы меня гоните, я повинуюсь! До скорой встречи, Наталия Павловна! И он исчез. Тата облегченно вздохнула. В какую игру он играет? Или я в самом деле произвела на него впечатление? А в нем действительно что-то есть… Ну и черт с ним, это, как говорится, не мой пирожок. Тата надела пальто. Подумала мгновение, не взять ли домой розу, но решила, что не стоит. Она направилась к троллейбусной остановке. – Наталия Павловна! – окликнул ее мужской голос. Она оглянулась: – Павел Арсеньевич? Что за детские игры? – Почему – детские? Мужские. Это мужские игры, Наталия Павловна, – ждать даму, проводить ее… А розу мою вы кинули в одиночестве? – Сегодня холодно, я боялась ее заморозить, – сама не зная почему, начала оправдываться Тата. – Наташа… – Он взял ее под руку довольно властно, и она не стала сопротивляться. – Наташа, я заключил первый в моей жизни договор, согласитесь, это немаловажное событие… – Понимаю. – И его надо отметить! Мне говорили, что в таких случаях некоторые авторы приносят в издательство выпивку, конфеты и все такое. Но я ведь практически никого не знаю, и выпивать с чужими людьми неохота… – Вполне естественно. Так выпейте со своими, в чем проблема? – В том, что мне хочется отметить это с вами, и только с вами. Вы первая одобрили мой роман. Вы первая сказали мне хорошие слова. Это для меня очень много значит, не говоря уж о том, что вы меня безумно волнуете. Тата испуганно вырвала у него руку: – Павел Арсеньевич! – Ну что, что? Чего вы шарахаетесь от меня? – Он поймал ее руку и поцеловал. – И не напоминайте мне о разнице в возрасте, она не имеет никакого значения! К тому же я не в постель вас приглашаю, а всего-навсего в кафе. Просто мне было бы приятно посидеть с вами вдвоем, глядя в ваши дивные глаза… Тата была в смятении. Ее вдруг затряс озноб. Может, действительно нет ничего страшного в том, чтобы пойти с ним в кафе? Он заметил ее сомнения. – Ну решайтесь же! – Что, прямо сейчас? – Конечно! Вот телефонная карточка, вон там автомат, позвоните дочке, предупредите, что задержитесь. Думаю, она даже обрадуется. – Почему это? – Потому что у нее тоже есть возлюбленный… – Что значит – тоже? – Идите, идите. Он сунул ей в руку карточку и почти подтолкнул к автомату. |