
Онлайн книга «Путешествие оптимистки, или Все бабы дуры»
– Что вы говорите! – неискренне удивилась она, обводя взглядом гостей. Взгляд ее остановился на Коте. – Кира, а кто этот интересный мужчина? – Мой жених, – не удержалась я, – но это пока секрет, Генриетта, прошу вас, никому ни слова! – Кирочка, я здесь отбросила первую часть имени, меня теперь зовут просто Етта, здесь это звучит естественнее. – Хорошо, буду знать! – Мамуля, все в сборе, можно садиться за стол! Садитесь, садитесь! – закричала Дашка. Началась обычная суета, но наконец все расселись. Я сидела между Котей и Любой. Марат оказался напротив, Дашка села рядом с ним. – Кто у нас будет тамада? – кричали гости. – Я! – вызвался Шац. – Ничего подобного! – заорал Стас. — Тамадой всегда и везде бываю я. У меня есть грузинские корни! – Ввиду отсутствия грузинских корней предоставляю эту обязанность вам, – согласился Шац. – Итак, друзья мои, первый бокал мы поднимем за двух наших новорожденных – мою старинную подружку Киру и ее замечательную дочку. Ура! – Грузинские корни, видно, очень глубоко зарыты, – проворчал Котя. Пока все было отлично – народ насыщался. – Дашка, пироги ты пекла? – Нет, это мама! – А рыба? Какая великая женщина готовила эту рыбу? – Про рыбу я все знаю, – рявкнул Стас, – такую рыбу я имел честь неоднократно вкушать в доме моей подруги Киры! Ее мама готовила гефилтер фиш божественно, и Кира стала ее достойной продолжательницей, она не только превосходная художница, но и великая кулинарка! Так выпьем же за эту рыбу – красивую, умную, талантливую, ох, что это я плету, выпьем за эту женщину… Все смеялись, жевали, произносили тосты – словом, обычная застольная кутерьма. Лишь иногда я ловила на себе взгляд Марата – в нем читались изумление и тоска. – Кирка, – прошептала вдруг Люба, – знаешь, а у него и в самом деле невыносимые глаза. Его жалко! – Ага, теперь ты меня понимаешь! – шепнула я в ответ. – Марат, что-то ты плохо ешь, – обратилась я к нему. – Тебе не нравится? – Да что ты, Кирочка, все удивительно вкусно! Ты, кстати, тоже ничего не ешь! – Вполне естественно, я ведь все это готовила, мне не хочется. – Как тогда… – неслышно произнес он, а я прочитала по губам. Что же он со мной делает, я не могу оторваться от его глаз, что за власть они надо мной имеют! Люба толкает меня в бок: – Ты спятила? Если тебе на всех наплевать, хоть Котю пожалей. С усилием оторвав взгляд от Марата, поворачиваюсь к Коте, который сидит мрачнее тучи. – Кира, выйди на минутку в кухню! Ого! Уже не Кузя, а Кира! – Что случилось? – Ничего! Прошу, выйди! – Хорошо! Я вышла на кухню, прихватив с собою освободившееся блюдо от рыбы. И тут же за мной явился Котя. – Кира, не смей на него так смотреть! – Как? – Не знаю, но это непереносимо! Ты глаз с него не сводишь. А между нами, смотреть там не на что! – Котенька, родной, успокойся, я просто пытаюсь понять, из-за чего я столько лет сходила с ума, а еще слежу, как они с Дашкой общаются, ну, Котенька, ты же такой умный, все понимаешь… – Я понимаю только, что ты вьешь из меня веревки, – чуть смягчился Котя. – Знаешь, я хочу объявить о нашей помолвке. – Котя, в нашем возрасте это просто смешно! Какая, к черту, помолвка? – А почему бы и нет? – Потому что глупо! – А если я просто скажу, что ты выходишь за меня замуж? Это можно? – Котя, но я ведь, по правде говоря, еще не согласилась… – Да куда же ты от меня денешься, моя хорошая? Я все равно тебя доконаю! Уж если я встретил женщину, которую даже моя сестрица одобрила, так я ее не упущу, будьте уверены! А кстати, ты сама просила не упустить тебя, так что молчи уж… – Он поцеловал меня. – А этому хмырю синеглазому я тебя не отдам. Надо было двадцать лет назад чухаться. А ну пошли! Он схватил меня за руку и потащил в комнату. – Господа! Господа! Прошу минуту внимания! Вот эта дама сию минуту согласилась стать моей женой. Так что можете нас поздравить! Все повскакали с мест, бросились к нам, стали обнимать, Стас уже орал «Горько!», но Котя весьма тактично заметил, что это преждевременно. За столом остались сидеть только двое – Марат и Етта. У Марата лицо было ошеломленное и убитое, а у Етты просто злое. Впрочем, оно у нее всегда таково. Стройный порядок застолья был нарушен. Кто-то еще что-то ел, кто-то курил на балконе, кто-то толокся на кухне. – Ребята! – крикнула Дашка. – А десерт? – Погоди с десертом! – гаркнул Стас. – Сперва попляшем, попоем, доедим все, что есть на столе, а потом уж и до десерта дело дойдет. И вот в комнате молодежь топчется под музыку, а те, кто постарше, собрались на балконе, где стояли кресла и стулья. Шац взял гитару и начал перебирать струны. Я сидела в кресле, а Котя присел на подлокотник, обняв меня. Марат сидел напротив и курил. К нему подсела Етта. Она о чем-то спрашивала его, он отвечал как-то невпопад, явно думая о чем-то своем. Вдруг она громко сказала: – Подумать только – такое сходство! Кира, вы не находите, что Даша страшно похожа на Марата Ильича, просто одно лицо! На балконе воцарилась мертвая тишина. – Если бы я не знала, что Дашенькин папа давно умер, я могла бы подумать… – Прошу прощения, – очень холодно сказал Марат, – мне, конечно, весьма льстят ваши слова, но, поверьте, я тут ни при чем. В природе еще и не то бывает! Молодец, не растерялся. Обещал сохранить это в тайне и сдержал слово. – Петух еще и трех раз не прокричал, а он уже отрекся, – начал Котя. – Не говори чепухи! – рассердилась я. — Я его просила молчать, совершенно ни к чему при всех обсуждать еще и это! Завтра они встретятся с Дашкой и все выяснят. – Я так понял, что завтра ты с ним встречаешься? – Нет, теперь уже нет, они оба знают и пусть поговорят с глазу на глаз. Дашка уже не ребенок. – Ты мудрая, как змея, Кузя! – Я не мудрая, я вконец растерянная! – От чего ты так растерялась, моя хорошая? |