Онлайн книга «Код Рублева»
Артист с любопытством взглянул на юношу из-под шляпы. Тот сконфузился. – Просто я верю, что… Одним словом… верю, и все. Итак, что вы решили, господин артист? Вы мне поможете? Тот подумал и сказал: – Нет. – Но почему? – Завтра утром нас расстреляют, а трупы бросят в лесу. Фантазировать на тему счастливого освобождения я не хочу. Но за предложение спасибо. Юноша немного постоял молча, затем вдруг сказал: – Господин артист, а хотите пари? – Какого рода? – осведомился тот. – Если нам каким-то образом удастся избежать казни, вы будете сопровождать меня до Москвы. А если нет… – То вы проводите меня до райских врат и замолвите за меня словечко перед апостолом Петром? – Идет, – кивнул юноша. – Ну что, по рукам? Вам нечего терять, если нас все равно расстреляют. – Резонно, – сказал артист. Он протянул руку, и они скрепили пари рукопожатием. Артист прищурился и спросил: – Позвольте все же поинтересоваться – зачем вам надо в Москву? – Есть дело, – уклончиво ответил юноша. – Тайна? Уж не клад ли вы собираетесь там найти? Юноша покачал головой: – Нет. Как раз наоборот. Мне, видите ли, нужно кое-что туда доставить. Одну вещь. – Вещь? – Артист окинул взглядом невысокую фигуру юноши. – Но ведь при вас ничего нет, я видел, как вас обыскивали. – Обыскивали, но… В общем, все это не имеет значения. То, что я собираюсь доставить, они отнять не в силах. Потому что… Договорить юноша не успел. За дверью сарая послышалась какая-то возня. Заскрежетал замок, дверь со скрипом распахнулась, и в сарай, сопровождаемое тычком приклада винтовки в спину, ввалилось что-то огромное, шумное и темное. Дверь захлопнулась, замок снова тяжело брякнул о доски, и стены сарая сотряслись от громогласного баса: – Чтоб вам повылазило, черти! Огромный человек шумно плюнул в дощатую дверь, затем повернулся, прищурился в полумрак и недовольно произнес: – Какого черта? Кто здесь? – Мы, – ответил ему из полумрака неуверенный юношеский голос. – Какие такие «мы»? – Пленные, – тихо ответил тот же голос. – Пленные? – Верзила шагнул на голос и остановился. – Вот те на! – удивленно воскликнул он. – Безусый юнош! А вы-то чего натворили? Гимназист смущенно улыбнулся. – Назвал бандита подлецом, – признался он. – А господин артист вызвал бандита на дуэль. Только выстрелить не успел, главарь помешал. – «Артист», говорите? Который тут артист? – Верзила осмотрелся и остановил взгляд на метателе ножей, который со спокойным видом продолжал разглядывать свой дырявый сапог. В свою очередь, юноша внимательно изучал вновь прибывшего. Новичок был размером с хорошего быка и чрезвычайно упитан. Как говорится – кровь с молоком. Лицо у него было широкое, однако черты приятные и не без некоторого благородства. Мужественный вид слегка портили полноватые, чувственные губы, но тяжелый подбородок, с ямочкой посередине, с лихвой возмещал этот недостаток. Одет верзила был в старомодный темно-зеленый бархатный камзол. – Значит, артист, – басовито проговорил новичок и усмехнулся. – Ну-ну. Нынче кого только не встретишь. Два дня назад я угостил тумаками одного венецианского дожа. А за день до этого имел удовольствие дать по физиономии английскому мистеру, который воровал у меня кур. Метатель ножей никак не отреагировал на замечания здоровяка. Тот еще некоторое время разглядывал артиста, затем повернулся к двери и озадаченно поскреб лапой в затылке. – Жрать охота, мочи нет, – сообщил он. – Быка бы сейчас съел. Господа, вы не знаете, во сколько здесь подают ужин? Юноша вздохнул и сказал: – Боюсь, что тут его вообще не подают. – Как так «не подают»? Черт знает что такое! Эй, вы! – Здоровяк громыхнул огромным кулаком по двери, да так, что задрожал весь сарай. – Тащите ужин или я разнесу вашу халупу к чертовой матери! – Ось разишовся, бисов сын, – послышался из-за двери сонный голос часового. – Нэ балуй, чуешь? – Сала принеси, чучело! – Нема сала. – Ну тогда картошки! – Нема картопли. – «Картопли»… Вот чучело! Ну так знай: не лягу спать, пока не поужинаю! – А мени сдается, шо вы таки ляжете спать голодным, – не без иронии ответил часовой. Здоровяк смачно сплюнул на пол. – Тьфу, кретины! И ты кретин, и атаман твой – самый кретинский кретин! – сообщил он часовому. Затем отвернулся от двери и задумчиво проговорил: – Да, видать, это надолго. Если, конечно, не расстреляют поутру. – Потом снова огляделся, остановил взгляд на юноше и сказал: – Господа, раз уж мы оказались в заточении вместе, давайте, что ли, познакомимся? Позвольте представиться – Павел Афанасьевич Пирогов. Как говорится, прошу любить и жаловать. – Алеша Берсенев, бывший гимназист, – представился молодой человек. – А это, – он кивнул в сторону своего «сокамерника», – господин Петруччио Браккато. Он артист. Мастер ножа и пистолета. – А-га, – неопределенно произнес здоровяк, подозрительно глядя на черноусого. – Господин Пирогов, – вновь заговорил Алеша, – позвольте узнать: за что вас сюда? Здоровяк приосанился. – Представьте, господа, – забасил он, – эти идиоты ввалились ко мне в дом и сказали, что реквизируют его. Видит бог, я человек спокойный, но терпеть такое… – Здоровяк насупил брови и красноречиво покачал головой. – И что же вы сделали? – поинтересовался Алеша. – Что! Вышвырнул их к чертовой матери на улицу! Двое ничего, оклемались. А вот третий… Перестарался я малость, погорячился. Тех двоих с крыльца спустил, а третьего – в окно попросил. Упрямый был, сволочь. Вот шею себе и свернул. Артист приподнял шляпу и с интересом посмотрел на Пирогова. Затем снова надвинул шляпу на глаза. А Алеша спросил притихшим голосом: – Но ведь они, наверное, были вооружены? – А как же! – подтвердил Пирогов. – Только я у них винтовки отобрал. Горячий я, с детства это у меня. Матушка, царствие ей небесное, всегда мне говорила: «Через горячность ты свою, Павлуша, пострадаешь». Как в воду глядела, – грустно заключил он. – Однако, господа, как урчит в желудке. Этак и с голоду недолго помереть. Алеша печально улыбнулся. – Не волнуйтесь, господин Пирогов, нас все равно расстреляют. – Ну, это еще когда будет, – возразил тот. – Да и потом, господин гимназист, не знаю, как вы, а я предпочитаю отправиться на аудиенцию к Господу Богу с сытым желудком. Еще неизвестно, чем кормят в раю, и кормят ли там вообще. Эй, как вас там! Господин Петруччио! Вы хоть говорить-то умеете? |