Онлайн книга «Код Рублева»
– Много говорить – себе могилу рыть, – флегматично ответил идальго, не поднимая с глаз надвинутой шляпы. – Резонно, – согласился Пирогов. Повернулся к Алеше и деловито осведомился: – Он всегда такой? – Насколько я могу судить – да. – Ну что ж, господа… – Пирогов вздохнул. – Значит, до утра нам тут вместе куковать. Он отошел наконец от двери и, щелкнув суставами, улегся в углу на большую охапку сена. Минут пять верзила ворочался, вздыхая и причитая, потом затих. Еще через несколько минут из угла послышался его громкий, жизнеутверждающий храп. * * * Женщина была высокая, тонкая, с точеным, бледным лицом и замысловатой прической. – Нестор, – тихо позвала она. Махно, сидевший за столом над потертой картой, не откликнулся. Женщина встала с кресла, подошла к нему сзади и обвила его короткую шею своими тонкими белыми руками. – Нестор, – повторила она. – Что? – сухо сказал Махно, не отрываясь от работы. – Ты в самом деле хочешь их убить? – Кого? – Этого мальчика. И… артиста. – Они сеяли смуту и ответят за это по законам революционного времени, – не отрываясь от карты, сказал Махно. – Ты ведь знаешь, что это не так. Они вступились за женщину. Это благородно. – Это глупо. А за глупость нужно платить. – Ох, Нестор, Нестор… – Женщина провела тонкими пальцами по длинным волосам мужчины. – Что с тобой сделало это скотское время. Она секунду помедлила, затем наклонилась, поцеловала его мягкие волосы и тихо сказала: – Нестор, я прошу тебя, отпусти их. – Нет, – коротко ответил он. – Этот мальчик – он ведь совсем еще ребенок. – Он смутьян. – Он храбрый и благородный юноша. Он не побоялся осадить твоего зарвавшегося ординарца. – Белаш – боец революции, – сухо ответил Махно. – А этот щенок – недобиток буржуйский, семя Каиново. И заступник его такой же. Попадись мы им – они бы с нами не церемонились. На чистом белом лбу женщины обозначились мелкие морщинки. – Нестор, пожалей хотя бы мальчика. – Нет. – Это твое последнее слово? – Последнее. Женщина убрала руки с шеи Махно. Снова помедлила, затем сделала еще одну попытку. На этот раз она говорила холодно: – Нестор, отпусти мальчика, если хочешь, чтобы сегодня ночью мы были вместе. Махно поднял голову от карты, удивленно посмотрел на женщину. – На тебе одной свет клином не сошелся, – сказал он. Женщина отвечала с недоброй усмешкой: – Это мы еще посмотрим. – Смотри сколько хочешь, это твое право, – сказал Махно и, дернув щекой, снова склонился над картой на столе. Ночь пришла холодная и ветреная. Иногда сквозь тучи слабо мерцала луна, словно единственная уцелевшая золотая пуговица на заношенном, грязном сюртуке. Тонкая, гибкая тень скользнула по белой стене хаты и снова нырнула в темень. – Хто це? – спросил часовой, насторожившись. – Хто це иде? А ну – ответь! – Это я, Серко. Я, Галина Андреевна. Женщина подошла к сидящему на бочке у стены сарая пожилому казаку. – Караулишь, Серко? – Так, пани, – ответил он и передернул плечами. – Стэрэжу. – Озяб поди? – Трохи змерз. – А я тебе чаю горячего принесла. Женщина поставила на землю медный чайничек. Казак улыбнулся в седые усы: – Дуже дякую, пани. Правда, мне б чего погорячей… – А я и самогонку принесла. Вот, Серко, возьми. – Она протянула казаку пузатую бутылку. – Ось дякую, пани. Ись прийди Страшный суд, Богу за вас молыти буду. – Ладно, я пойду. А ты, Серко, карауль. – Добре, пани! Женщина повернулась и вновь двинулась по направлению к хате. Казак проводил ее благодарным взглядом, потом вздохнул, вынул зубами пробку из бутылки и, собравшись с духом, отхлебнул пару глотков. – Добре… – повторил он и ткнулся носом в рукав. Вскоре в ночи раздался его негромкий, сиплый храп. И снова по белой стене хаты скользнула тень. Тонкие пальцы вынули из черного мундира часового ключ. Тихо брякнул тяжелый замок, дверь сарая приоткрылась. – Эй! – тихо окликнула женщина. – Эй, вы! – Что такое? – раздался из черноты сарая заспанный голос. – Ради бога, тише. Выходите. Дверь открыта. Послышался легкий шум. В дверном проеме показалась большая, взлохмаченная голова Пирогова. Он удивленно посмотрел на женщину, затем перевел взгляд на спящего казака и спросил: – Что с ним? – Он спит, – ответила женщина. – Я дала ему снотворного. Выходите. Пленники вышли на улицу. Неуверенно огляделись. – Забор слева, – сказала женщина. – За ним поле, а дальше лес. В лес они за вами не пойдут. Артист шагнул к спящему казаку, быстро склонился и вынул у него из-за пояса револьвер. – Могу я узнать, как зовут нашу спасительницу? – спросил Пирогов. Немного поколебавшись, женщина тихо ответила: – Галина Андреевна. – Галина, – блаженным голосом повторил Пирогов. – Сударыня, если когда-нибудь судьба снова сведет нас с вами, клянусь честью, я… Артист тронул его за плечо: – Кончайте трепаться. Надо идти. – Жаль, что мы не встретились при более благоприятных обстоятельствах, – прочувствованно сказал женщине Пирогов. – Позвольте хотя бы поцеловать вашу ручку. На прощание. Пирогов по-медвежьи неуклюже склонился над женщиной, сгреб ее ладонь в свою пятерню и прижал к губам. Спящий казак заворочался во сне, и женщина пугливо отдернула руку. – Идите, – сказала она. – До рассвета вас не хватятся. И умоляю вас, не попадайтесь больше Нестору. Второй раз он вас не упустит, уж будьте уверены. Да, и вот еще – возьмите. Женщина ткнула в руки Пирогову узелок. – Здесь немного еды. Картошка, сало, хлеб – все, что смогла собрать. – О, мадам, если б вы знали, как я… – Пора! – нетерпеливо прервал его излияния артист. Казак снова тревожно застонал во сне. – Идите с богом! – Женщина коротко перекрестила беглецов, повернулась и быстро зашагала к хате. Пирогов проводил ее печальным взглядом. Потом вздохнул и заспешил за товарищами. Несколько секунд спустя три тени перелезли через плетень и растворились во тьме. |