Онлайн книга «Плевать на все с гигантской секвойи!»
|
– Какой еще суженый? – улыбнулась Марина. – Да уж какой-нибудь… Не век же тебе с Игорьком хороводиться. Он до сорока лет под мамкину дудку пляшет. Нам такой не годится, сама ведь знаешь… Ну вот, хватит носом хлюпать, иди умойся, причепурься, чтобы сразу все увидали – красавица пришла. К красавицам люди хорошо относятся. А на эту гадину наплюй и разотри! Марина поцеловала Алюшу и пошла в ванную. Через час никто не мог бы сказать, что эта элегантная, уверенная в себе женщина недавно рыдала на плече у старой няньки, чувствуя себя несчастной, одинокой, умирая от страха за единственного сына и от жалости к себе. А еще через несколько часов, которые она провела на фирме в обществе Даниила Александровича, ее и вовсе нельзя было узнать. У нее светились глаза, на щеках выступил легкий румянец, она целиком была захвачена предстоящей работой и открывшимися перспективами. – Мариночка Аркадьевна, я уверен, что наше сотрудничество будет весьма и весьма плодотворным, – мягким баритоном произнес Даниил Александрович. – Я тоже так думаю, – улыбнулась Марина. Даниил Александрович, представительный мужчина лет сорока, чуть полноватый, показавшийся Марине вполне приятным, пошел проводить ее, и только тут она спохватилась: – Даниил Александрович, вы так меня ошеломили, что я даже не спросила, а почему, собственно, вы обратились ко мне? Кто вам меня рекомендовал, у меня ведь не такое уж громкое имя… – А вы не в курсе? Вас настоятельно рекомендовал Всеволод Александрович Некрасов. Его вкусу мы полностью доверяем, тем более что в случае с вами мы не можем заподозрить его в какой-либо пристрастности. – И он тонко улыбнулся. Марине его замечание страшно не понравилось. А впрочем, черт с ним. Он, наверное, просто дурак. А Сева, как всегда, оказался замечательным другом. – Не скрою, мы предложили эту работу ему, но он категорически отказался, заявил, что сейчас ему это неинтересно, и посоветовал обратиться к вам! Они попрощались. Марина вышла на улицу. Ей в лицо ударил холодный ветер с мелкими брызгами еще только начинающегося дождя. Она поежилась. Но все равно, настроение было роскошное. Такая работа! И очень хорошие деньги! Но тут дождь хлынул как из ведра. Зонтик лежал в машине. Марина невольно отступила под козырек здания. В этот момент двери на фотоэлементах разошлись, и оттуда вышел Михаил Петрович. При виде ее он остолбенел: – Вы? Господи, что вы тут делаете? Неужели суженый? – испуганно подумала Марина и тут же одернула себя: не будь дурой! – Да вот пережидаю дождь. – Марина, это же та самая третья встреча! Теперь вы не отвертитесь. И все-таки как вы сюда попали? Шли мимо? – Отнюдь. Меня пригласили здесь поработать. – Поработать? Кем? – Меня пригласили оформить верхний, административный этаж. А вы? Вы здесь работаете? – Ну да. Боже, это судьба, Марина! Послушайте, что мы тут стоим, вы же, наверное, замерзли, такой ветер, а вы легко одеты. Пойдемте посидим в холле! Михаилу Петровичу было немного страшно. Это уж и в самом деле судьба! А еще она сегодня изумительно выглядит. Странно, в ее лице есть что-то такое… родное… Неужели все дело только в Сидоровых глазах? Нет, нет, эта ямочка на левой щеке, когда она улыбается… На правой такой ямочки нет. И едва заметный шрамик на переносице, и рисунок губ… Я пропал… – Марина, смотрите, дождь уже не так хлещет… Вы очень торопитесь? – Да нет… А что? – Давайте пообедаем где-нибудь, помните, вы обещали, если будет третья встреча… – Хорошо, я согласна, – неожиданно для себя произнесла Марина. Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Проглянуло солнце. – Идем? – спросил он, подавая ей руку. – Идем! Они вышли на улицу. Там было хорошо, пахло свежестью. – Но у меня тут машина, – растерялась она. – Ничего страшного, после обеда я привезу вас сюда же. – Хорошо. Они подошли к его «БМВ». Он открыл дверцу, но в этот момент у нее в сумочке зазвонил телефон. – Извините! Алло! – Маря, Маря, приезжай скорее, Мишка упал, голову расшиб… Я «скорую» вызвала, приезжай скорее, Маря! – рыдала в трубку Алюша. – Боже, Норино проклятье… – прошептала Марина. – Что случилось? – Мне срочно надо домой, мой сын разбился… – Что значит – разбился? – Он схватил ее за руку. – Где разбился? – Не знаю, упал, голову разбил… Пустите! – Я вас не пущу, в таком состоянии нельзя садиться за руль! Я сам вас отвезу! Он почти силой запихнул ее в машину. У нее тряслись руки и зуб на зуб не попадал. – Успокойтесь! Дети часто падают, расшибают себе все что можно и нельзя, а через три дня уже снова лезут куда ни попадя. Уверяю вас, я знаю, что говорю, мой отец был нейрохирургом, он часто говорил: ребенок иногда так башкой треснется, что взрослый давно бы уже окочурился, а он полежит денек-другой – и как огурчик! – Это правда? – Что? – То, что вы сейчас сказали? Или вы просто хотите меня утешить. – Я безусловно хочу вас утешить, но то, что я сказал, – чистая правда. Я, конечно, уже не помню, почему так происходит, но вроде бы у детей в мозгу есть еще какая-то жидкость, которая амортизирует… Почему-то его слова внушили ей доверие. И само присутствие этого человека ее как-то успокаивало. К счастью, им удалось доехать, не попав в пробку. Когда он затормозил у ее подъезда, она вдруг подумала: а я ведь, кажется, не сказала ему адрес. – Спасибо, что довезли! – Я с вами! – не терпящим возражений тоном заявил Михаил Петрович. – Мало ли что может понадобиться. Алюша поджидала на площадке: – Ох, Маря, как хорошо, что ты уже тут, «скорая» еще не приехала, а здесь ведь ехать – всего ничего. Марина кинулась в квартиру. Мишка лежал на диване в гостиной, совершенно белый, с закрытыми глазами, в уголке рта запеклась кровь. – Мишенька, Миша! Он прошептал, не открывая глаз: – Мамочка, меня тошнит! – Тебя рвало? – Да. Но несильно. Ты не волнуйся. Марина заметила на лбу под упавшей прядкой кусок пластыря. – Понимаешь, я бежал и споткнулся, а там железяка… – Лежи, лежи, не надо разговаривать. |