Онлайн книга «Меченый»
|
– Графа Ареника Тьюварра… Потом вслушиваюсь в наступившую тишину и добавляю: – Слово!!! Открываю глаза, снова смотрю на леди Мэйнарию и… натыкаюсь на ее мертвый взгляд: – Кром? – Да, ваша милость? – Что мне делать? Провожу пальцами по оставшейся части Пути и с содроганием понимаю, о чем говорилось в восьмой главе Дороги к Посмертию [141] : – Смерть многолика. Она может приходить к людям явно – на острие клинка, с наконечником арбалетного болта, в реве урагана, и тайно – в капле яда, растворенного в вине, с дуновением жаркого полуденного ветра, иссушающего губы и обжигающего кожу, и даже с одиночеством, медленно ввергающим человека в бездну сумасшествия. Заступить путь той Смерти, которая приходит тайно, намного сложнее, поэтому каждый такой Шаг [142] втрое ценнее обычного. «Я не хочу!!! – мысленно кричу я. – Это не Шаг, это остановка!!!» Увы, ответ на этот крик души я знаю ничуть не хуже, чем то, что говорится в остальных главах Дороги: – Путь дается только один раз. Сойти с него легко – достаточно не сделать один-единственный Шаг. А вот вернуться обратно – невозможно. Мысленно проклинаю Двуликого, пославшего мне ТАКОЕ испытание, решительно оставляю в сторону Посох, собираюсь с духом… и начинаю: – Ваша жизнь – мо… – Понимаешь, я могу уехать в Саммери, к деду… – не услышав начала клятвы, перебивает она меня. – Но тогда уже никто и никогда не восстановит доброе имя нашего рода. «Слава Двуликому!!!» – мысленно восклицаю я, сообразив, что Бог-Оступник просто испытывал мою верность. И вытираю пот, выступивший на лбу. Видимо, в моем взгляде или выражении лица тоже что-то меняется, так как леди Мэйнария краснеет и виновато опускает взгляд: – Да, я тебе солгала: моя мама – урожденная Саммери. Потом еще понижает голос и добавляет: – Я думала, что ты хочешь использовать меня, как ключ… Прости… – А теперь думаете иначе? – спрашиваю я. Баронесса поднимает взгляд: – Да. Я знаю, что ты не причинишь мне вреда. Киваю. Потом замечаю в ее глазах ожидание и пожимаю плечами: – Я не в обиде… Леди Мэйнария благодарно улыбается и снова мрачнеет: – Итак, если я уеду к деду, то о добром имени отца можно будет забыть. – А что вы можете сделать? – спрашиваю я. – Могу пойти к его величеству и попытаться его восстановить. Тем более что по закону после гибели всех мужчин в семье верховный сюзерен обязан стать моим опекуном. Вспоминаю Роланда Кручу. Вернее, слова, сказанные им после того, как он первый раз увидел взгляд, которым я провожал белых. – Ты ненавидишь дворян? Почему? Большинство из них – люди чести, которые живут в клетке из писанных и неписанных правил и дорожат своим добрым именем больше, чем жизнью. Да, конечно же, среди них бывают и исключения. Но таких исключений очень немного. Ее милость из той, большей части. И вместо того чтобы горевать о гибели старшего брата, пытается понять, сможет ли она вернуть роду доброе имя! Говорить ей о том, что обелить поступок ее брата нереально, бессмысленно – во-первых, это сделает ей больно, а во-вторых, я почти уверен, что она понимает это и без меня. Поэтому я развожу руками, пытаюсь поставить себя на ее место и говорю: – Попробовать – можно… Баронесса кивает: – Вот и я так думаю. Потом переводит взгляд на мой посох и вздыхает: – Тебе осталось совсем немного… А я тебе мешаю… Иди… Она думает обо мне и о моем Пути! С ума сойти! Решив, что мое молчание – это следствие неуверенности в ее будущем, она показывает взглядом на окно: – Это Аверон. Тут уже спокойно. Не волнуйся – меня никто не обидит. Вздрагиваю: ее «меня никто не обидит» звучит точь-в-точь так же, как Ларкино! – Ну, что ты за мной увязался? Меня никто не обидит! – Ну, мало ли? – Я ж не куда-нибудь, а в Тьюварр! – Там за тобой присмотреть некому… – угрюмо бурчу я и ускоряю шаг. Ларка закусывает губу: – В замок тебя не впустят. А если ты опять прошмыгнешь мимо стражников, то меня накажут… Вспоминать, как я развернулся и ушел, невыносимо: именно в тот день Ларка в первый раз пришла домой заплаканная и с синяками… – Что-то не так? – спрашивает баронесса. Отрицательно качаю головой: – Я дождусь решения короля… А потом провожу вас в Саммери… Леди Мэйнария почему-то краснеет: – А если мне придется ждать аудиенции месяц-полтора? Пожимаю плечами: – Ничего. Я никуда не тороплюсь. – Спасибо, – выдыхает она. Потом краснеет еще сильнее и опускает взгляд: – А я знала, что ты меня не бросишь. «Знала?» – мысленно переспрашиваю я и прислушиваюсь к своим ощущениям. Нет. Пожалуй, я в себе не уверен. – Кром, а ты не закажешь мне воды, чтобы помыться? Чтобы заказать в покои бочку с горячей водой и завтрак на двоих, причем без пива, мне приходится заплатить половину желтка – то есть раз в двадцать дороже, чем в любом из постоялых дворов, в которых я когда-либо останавливался. На вопрос «почему так дорого» хозяин «Королевского Льва» разводит руками и сетует на недавно закончившийся мятеж и на купцов, задирающих цены на все и вся. В принципе с ценами на продукты все более-менее понятно. Но чтобы согреть и принести воду, требуется немного – самые обычные дрова и слуга, который ее перетаскает! – Простите, ваша милость, но дрова в город не везут вообще – сейчас выгоднее торговать доской. Я немного думаю… и соглашаюсь, ибо знаю, что такое торговля, не понаслышке. Впрочем, настроение слегка портится – с таким уровнем цен прожить в столице месяц-полтора, о которых говорила баронесса, становится проблематично. «Надо как-нибудь сходить и продать кольца с ожерельями», – решаю я. Потом вдруг понимаю, о чем промолчала баронесса, поднимаюсь в наши покои и удивленно хмыкаю: леди Мэйнария сидит на подоконнике и, закусив губу, собственноручно чистит камзол, купленный нами в Увераше! |