Онлайн книга «Курица в полете»
|
— Элка, привет! — хлопнул ее по плечу Пузайцер. — Рад тебя видеть! Цветешь, подруга! — Аркаша, ты ездил в Одессу? Как там? — Ты ведь давно там не была, да? — Очень. — И не езди, если родни не осталось. Одесса уже не та… Или я отвык, Москва ведь засасывает… Провинция наша с тобой Одесса-мама. Бедная провинция. Хотя там строят кое-что, пооткрывали шикарные рестораны, но.., все эти новые штучки как-то плохо вписываются, что ли… И все равно она красавица… Только сильно постаревшая и скрывающая под дешевой косметикой свою старость и нищету… — Аркаша, да ты поэт! — воскликнула Элла. — Нет, я просто одессит! Хочешь, познакомлю с шикарным мужиком? — Хочу! — О, он как будто нас услышал, движется в нашу сторону! Привет, Дмитрий Михайлович! К ним подошел Воронцов. Таким его Элла еще не видела — в элегантном темно-сером костюме, в голубой рубашке с галстуком, тщательно выбритый, с улыбкой в тридцать два ослепительных зуба. Ненавижу! Ненавижу! — Привет, Эллочка! — Вы знакомы? — удивился Пузайцер и тут же исчез. — Привет! — спокойно ответила Элла. — Ты сегодня такой элегантный! — А ты какая-то совсем другая.., очень красивая и.., просветленная. Рад видеть! Как дела? — Нормально. А у тебя? — Тоже вроде все нормально. Какая дикость, мы разговариваем так, словно не было ничего… Так ведь и вправду ничего не было! Ничего, о чем стоило бы помнить. Ненавижу! — Ты на меня сердишься? — каким-то интимным голосом спросил Воронцов. — Да нет, что ты… — Все еще живешь на даче? Значит, он ни разу даже туда не сунулся? Ненавижу! — Да нет, у меня ремонт кончился, я уже дома живу. — Пойдем выпьем чего-нибудь, съедим, а? И, не дожидаясь ответа, он взял ее под руку и почти силой повел к буфету От его прикосновений ее бросило в дрожь, да и он, как ей показалось, вздрогнул. — Что будешь пить? — Чуть-чуть шампанского! — А есть? — Ничего! Он посмотрел на нее с интересом: — С чего это вдруг? — Не хочется, и все. — Мне надо многое объяснить, наверное. Давай поговорим. — О чем? — О нас. — Не стоит. А кстати,: что это за девица у тебя живет? Я позвонила как-то… — Девица? — искренне удивился он. — Боже, это не девица, а моя родная тетка из Питера, а я сейчас живу у мамы. Было понятно, что он не врет. — У твоей тетки очень молодой голос. — О да. А ты ревнуешь, что ли? — Нет, но все-таки… Мне было неприятно. Недолго. — Пойдем куда-нибудь отсюда. — Никуда я не пойду, я только пришла. И мне тут нравится! — Боже, какие люди! — Раскинув приветственно руки, к ним направлялся Махотин. Он был уже подшофе. От его присутствия Элле почему-то стало спокойнее. — Моя красавица! Умница! Митяй, какая женщина! От ее голоса на радио дохнут толпы мужиков! Вы хотя бы в курсе, Элла? А новоселье когда будем справлять? Любаша говорила, что уже скоро! — Как только все будет готово — милости прошу! — На форшмак? — облизнулся Махотин. — Митяй, тебя форшмаком уже кормили? — Нет, меня кормят бутербродами и яичницей, но я неприхотлив. — Элла, вы не хотите проложить путь к его сердцу через желудок? — пьяно захихикал Вячеслав Алексеевич. — Нет, мне его сердце ни к чему! — ляпнула Элла и тут же испугалась, что это прозвучало двусмысленно. Воронцов побагровел. Что она возомнила о себе, эта баба? Но до чего соблазнительна.., и опасна, ох как опасна… — Кого я вижу? Невероятно! Сколько лет, сколько зим! — раздалось вдруг знакомое щебетание. — Якушева, это ты? Глазам не верю, Элка! Сколько ж мы не виделись! А что ты тут делаешь? Здравствуй, Димочка! Слава, как дела у Любаши? — Нормально, благодарю. — Вид у него был такой, словно он откусил дольку лимона. — Элка, с ума сойти! Ты почти не изменилась. То есть, конечно, постарела, как все мы, а в остальном все такая же… — Зато ты неузнаваемо изменилась, особенно нос! Писательница позеленела. Воронцов фыркнул и опрокинул рюмку коньяка. Сразу потянулся за второй. — Так что ты тут делаешь, Элка? — как ни в чем не бывало продолжала Лира. — С кем пришла? — Ни с кем, сама по себе. — Но в качестве кого? — Как? — вскричал Махотин. — Ты не смотришь Эллино шоу? — У Эллы есть свое шоу? — не поверила писательница. — Представь себе! — На вашем канале, Слава? — Разумеется! Это моя гордость! Я разглядел в ней телезвезду! — Шутишь? — Нисколько. «Рецепты моей бабушки»! Прелесть что такое! — А, так это кулинарное шоу? — словно бы с облегчением протянула Зоя Звонарева. — Ты, Элка, как была кухаркой, так и осталась! А я-то думала… — А ты как была паскудой, так и осталась. — Девочки, не ссорьтесь! — добродушно воскликнул Махотин. Но тут к ним с бокалом шампанского подошел Тришкевич, сверкая веселыми черными глазами. — Господа, давайте выпьем за наш канал! Мы продержались семь лет, а в наше время это совсем неплохо! Дай нам Бог еще как минимум столько же! Махотин хотел что-то возразить, но Тришкевич его опередил: — Алексеич, тихо! Это я из суеверия. Когда желают долголетия, лучше быть реалистами. А то моей бабушке на восьмидесятипятилетие пожелали прожить еще столько же. А она в ответ сказала: не дай Бог! Мадам, — обратился он к Элле, — я давно мечтаю познакомиться с вами. Вы одесситка? — Да! — С Молдаванки? — Нет, — засмеялась Элла. — Тогда с Большого Фонтана? Или с Пересыпи? — Нет, не угадали! — А больше я про Одессу ничего не знаю, увы, не доводилось бывать, но читал Бабеля, Катаева и других. — И пели «Шаланды полные кефали…», да? — засмеялась Элла: |