Онлайн книга «Курица в полете»
|
Кажется, этот кобель к ней клеится, сообразил с неудовольствием Воронцов. — Какой смех, какой голос! Вы танцуете? — вдруг спросил Тришкевич. — Танцую вообще-то, но ведь музыки нет. — А если я организую музыку, обещаете мне первый танец? — Конечно! — Если хватит рук обхватить ее за талию, — с невинным видом проговорила Лира. — Слушай, ты, доносчица, собачья извозчица! — вскинулась Элла. — Я не посмотрю, что ты знаменитость, дам в нос — и вся твоя ринопластика развалится к чертям! — Элла! — испуганно схватил ее за руку Воронцов. Но тут вдруг раздались громкие звуки музыки, и не какой-нибудь, а самой любимой, Ава Нагила! Элла с детства обожала эту мелодию, и даже пыталась играть ее на скрипке, несмотря на протесты бабушки Антонины Сократовны. Кто-то уже пустился в пляс, а к ней с довольной миной спешил Тришкевич: — Годится? — Еще как! Что это был за танец! Она забыла обо всем, она была сейчас легкой как пушинка, казалось, она едва касается пола и половинка еврейской крови радостно, восторженно вскипает в жилах. Не было ничего, только она, музыка и сверкающие сумасшедшим весельем, влюбленные глаза Тришкевича. В ней просыпалась такая радость жизни, какой она еще никогда не испытывала, и ей не было дела ни до Воронцова, ни до Зои Звонаревой, вообще ни до кого. Она любила жизнь и впервые любила себя в этой жизни. Сколько длится танец? Всего лишь несколько минут. И когда в конце Тришкевич схватил ее и сочно поцеловал в губы — от полноты чувств, раздался гром аплодисментов. Элла засмеялась и чуть не упала, у нее закружилась голова, но Тришкевич поддержал ее и шепнул на ухо: — Браво, это был лучший танец в моей жизни! Он подвел ее к остолбеневшему Воронцову и не менее остолбеневшему Махотину, — Ну, Элка, ты дала жару! — засмеялся Махотин. — В этом было даже что-то первобытное… Невероятно! — Кстати, меня зовут Вася, — успел еще шепнуть Тришкевич, хотя вся страна, и в том числе Элла, знала его имя. — А я вспомнил «Анну на шее», — пробормотал Воронцов. — Да, Элка, ты классно трясла окороками, — ядовито заметила Зоя Звонарева. Элла расхохоталась легко, от души, и даже не взглянула на нее. — Нельзя так откровенно завидовать, мадам, — заметил насмешливо Тришкевич, — вспомните классика и учитесь властвовать собой! Ах, как он мне нравится, подумала Элла. Прелесть, а не мужик. Внезапно Воронцов властно взял ее под руку и отвел в сторонку. — Что такое, Митя? — Выходи за меня замуж! Завтра же! — Что? — Выходи за меня замуж! Она глянула на него немного пьяными счастливыми глазами: — Нет, Митя! Мне еще неохота на насест! |